Буцефал выполнил боевой разворот быстро и четко, это наполнило сердце Дуайта гордостью. Никто не посмеет назвать его неловким наездником, а его акула – неуклюжей кефалью. Даже Роланд, непревзойденный мастер верховой езды, не смог бы исполнить этот маневр лучше своего брата и короля.

Дуайт посмотрел направо и стал ждать, когда слова королевского приказа достигнут антенны брата. Охотничий строй нарушился сильнее, чем рассчитывал Дуайт. То ли Роланд неосторожно отклонился от курса, то ли сам Дуайт слишком засмотрелся на пескарей. Впрочем, это уже не важно, после маневра строй выравнивается по королю.

Однако что-то необычное происходит с Роландом и Росинантом. Кажется, неустрашимый охотник чего-то испугался, иначе почему он так рванулся вперед, забыв про строй общей охоты? А что за неясная тень движется ему навстречу?

Меч грудного плавника протосфирены блеснул в луче антенны Дуайта, и он понял, что это за тень. Неужели Роланд решился атаковать такую огромную тварь? Да она первым же ударом проткнет его насквозь, а вторым выпустит кишки Росинанту! Понятно, что Роланд всегда был безрассуден, но не до такой же степени!

– Стой, Роланд! – закричал Дуайт. – Именем короля приказываю – остановись!

Но он уже понял, что когда его слова достигнут непутевого братца, они ни на что уже не повлияют. Да и сейчас они ни на что уже не влияют, потому что свет он же звук распространяется в воде с конечной скоростью, и Дуайт сейчас видит не то, что происходит, а то, что уже произошло.

Король замер в растерянности. Его акул продолжал двигаться прежним курсом, равномерно и прямолинейно, а Дуайт никак не мог принять решение. Броситься на помощь безрассудному наглецу? Так ведь огромная протосфирена покромсает все племя на веревки и не запыхается. Но не оставаться же в стороне бесстрастным наблюдателем!

Внезапно Росинант клюнул носом, угодил в водяной вихрь и пошел вниз, потеряв управление и беспорядочно вращаясь вокруг собственной оси. Дуайт вгляделся изо всех сил, но так и не смог различить, в какую сторону отбросило всадника. Акула можно списывать со счетов, он, считай, уже мертв, но где Роланд?

Встречный поток развернул акула в противоположном направлении, он сблизился с протосфиреной и обогнал ее, двигаясь параллельным курсом и едва избежав смертоносного меча. Нет, не избежал он меча! Вода помутнела, акул замедлил ход, было видно, как он слабеет от потери крови. Сейчас протосфирена поймет, откуда разит кровью, и ринется в атаку, а раненому акулу ни за что не скрыться от страшного хищника. Какая глупая смерть!

Росинант описал круг вокруг протосфирены, но она не атаковала, а вяло крутилась на месте и беспомощно молотила мечами туда-сюда. И вдруг Дуайт понял, что это не она бьет мечами, а Роланд сидит у нее на загривке и добивает ее, кромсая ее жабры в мелкую труху.

– Отставить охоту! – закричал король. – Делай как я!

И приказал Буцефалу двигаться к месту недавней схватки.

Когда король приблизился, протосфирена была уже мертва, вода помутнела на много акульих ростов вокруг, в отдалении уже маячили голодные барракуды, справедливо рассчитывая поживиться объедками. Росинант держал хвост мертвого чудовища во рту, а Роланд сидел на голове монстра и пытался отрезать каменным ножом меч, который пока еще был первым лучом в левом грудном плавнике ужасной рыбины. Как быстро, однако, он управляется, уже почти отковырял, а времени прошло всего ничего.

– Ты безрассуден, Роланд, – сказал Дуайт брату вместо приветствия.

– Победителей не судят, – отозвался Роланд.

Меч протосфирены отделился от тела и стал медленно опускаться в пучину, кружась и покачиваясь. Буцефал нырнул за ним, не дожидаясь команды наездника, и Дуайту не осталось ничего, кроме как протянуть руку и подобрать оружие. Великолепное, однако, оружие, его собственный меч, покоящийся в ножнах на левом боку Буцефала, показался Дуайту никчемной пилочкой для акульих зубов.

– Держи, герой, – пробурчал Дуайт ритуальные слова, протягивая меч брату. – Хотя, по совести, дурак ты, а не герой. Порубила бы она вас обоих, что бы я делал без вас?

Лишь завершив эту фразу, Дуайт сообразил, что ругательные слова как-то неожиданно стали хвалебными.

Роланд улыбнулся и повторил:

– Победителей не судят. – И добавил: – А меч оставь себе, лучше помоги мне второй отрезать.