Если раньше кто-то и позволял себе подтрунивать над Михаилом Калининым, то после этой показательной порки обнаглевшего идейного идиота, как отрезало. Меня такое положение дел вполне устраивало, меньше приставали со своими глупостями.

— Александр зайди. — Раздалось в трубке.

Майор Никифоров опустил трубку телефона на аппарат и с сожалением посмотрел на документы, изучением которых он сейчас занимался. Какая-то мысль крутилась на границе сознания, еще немного и можно было ее ухватить, но звонок от начальства сбил с настроя, теперь придется начинать все с начала. Ладно, раз вызывают надо поторопиться, папку в сейф, два оборота ключа и вперед.

— Садись, — кивнул начальник управления полковник Брагин на стул ближе к себе, — помнишь группу Мансурова, которая приезжала в середине Июня?

— Да, мы тогда еще им свой спецтранспорт отдали, — припомнил майор, — но они же недолго у нас пробыли, через четыре дня улетели назад, и спец. груз вывезли. Но по этому поводу лучше у Самойлова спросить, он с ними контактировал.

— Вот, Самойлов, — Брагин встал из-за стола и слегка потянулся глядя в окно, — а ты знаешь, что после этого Самойлов был вызван в Москву, а потом оттуда пришел приказ на перевод?

— Хм, — Никифоров пожал плечами, — там же готовились к фестивалю, тогда половину нашего управления туда командировали.

— То командировали, списки на отправку мы сами составляли, а его вызвали, — возразил начальник, — но все это неважно. Важно другое, погиб Самойлов, утонул, и как написано в заключении эксперта, решил освежиться в реке находясь в нетрезвом состоянии. Следов насилия на теле не обнаружено, даже каких-то свидетелей там нашли.

— Бред. Самойлов на реке вырос, и в воде чувствует себя как рыба, для того чтобы он утонул, его нужно напоить до бессознательного состояния, и то не факт.

— А я о чем? — Кивнул полковник. — Но ты дальше слушай. Через неделю после этого, к нам поступает запрос, требуют описать все контакты бывшего нашего сотрудника и переслать все дела, которыми он занимался. Вроде бы ничего такого удивительного, обычная практика при расследовании гибели сотрудников, однако еще через неделю, после того как все подготовленные данные были отправлены, следует звонок от нашего куратора, который сильно удивлен нашими действиями. Тоже вроде бы ничего странного, такое иногда бывает, при несогласованности действий, однако спустя три дня следует повторный запрос по Самойлову, но уже через куратора.

— Эмм… — Александр, развел руками в недоумении, так как Брагин сейчас ожидал реакции подчиненного. Честно говоря, не его это дело вникать во все эти дрязги, и непонятно зачем ему все это выкладывают, уровень допуска не тот.

— Правильно мыслишь, — усмехнулся Брагин, — и так, зачем я все это рассказываю? А затем, что тебе надо знать всю эту предысторию, так как сегодня пришел приказ о создании хорошо законспирированной группы, которая займется расследованием действий Мансурова в нашем городе. Руководство этой группы я буду осуществлять самостоятельно, причем отчитываться буду не перед куратором, а напрямую в КПК при ЦК товарищу Комарову, ты в этой группе назначаешься моим заместителем, и возглавишь ее в мое отсутствие. Что еще. Еще тебе надо понять, что все эта возня не просто так, видимо там, — при этом Брагин ткнул пальцем в потолок, — что-то происходит и информация, полученная от Мансурова, имеет ключевое значение. Это означает одно — требуется абсолютная секретность наших действий, никто кроме тебя и меня об этом задании не знает и не должен знать, любые действия наших сотрудников быть должны быть обоснованы и логичны, то есть все расследование должно проводиться в рамках других дел. Теперь понятно.

— Понятно Павел Андреевич, — кивнул Александр.

— Что-то я сомневаюсь. — Хмыкнул начальник, рассматривая лицо подчиненного. — Еще раз, если бы к Мансурову были претензии, к расследованию привлекли бы спецов из Москвы, ни у кого бы и в мыслях не было привлекать местные кадры. Но раз нам с тобой поручают такое дело, значит, в ЦК кто-то решил не делиться со всеми полученной информацией, отсюда желание остальных эту информацию добыть другим способом, минуя всю иерархию нашего управления. Такое может провернуть только комитет партийного контроля, хотя Шверник и Комаров в подчиненном положении, но отчитываются по своей работе только секретарю ЦК КПСС Хрущеву, а это может означать, что Хрущев либо не имеет всей полноты информации группы Мансурова, либо не доверяет ей и требует подтверждения. Как думаешь, если эта информация дойдет до Серова, он обрадуется?

— Думаю, после этого Камчатка для нас будет лучший вариант, — сделал заключение Никифоров.

— Эх, Саша, — вздохнул Брагин, — лучший вариант, если такое случится, оказаться в степи на границе Монголии с Китаем. Камчатка для нас станет недостижимой мечтой.

Этот разговор состоялся 4-го Сентября, а уже двенадцатого подводили первые итоги.

Четырнадцатого июня ночью милицейский патруль находит на улице женщину в невменяемом состоянии, так как запаха спиртного от нее нет, ее отвозят в приемный покой районной больницы. Там она находится до утра, и после обследования врача ее переправляют в психоневрологический диспансер, где ее опознают как Демину Валентину Ивановну, кстати говоря, состоящую у них же на учете. Оттуда ее переводят в клинику, и там она находится сутки, а потом по ее просьбе врач вызывает к ней сержанта Жилкина из районного отдела милиции, о чем был разговор, установить не удалось, так как никто при этом не присутствовал. Далее, уже на следующий день из Москвы приезжает Мансуров, после встречи с Деминой, он требует подготовить для них отдельное помещение, а к вечеру приезжает вся его группа в количестве семи человек. У дверей палаты выставляется пост, внутри постоянно ведет дежурство не менее двух человек, в выделенном для группы Мансурова помещении работает пишущая машинка, что хорошо слышно в кабинете находящемся ниже этажом. В это же время допрашивались сотрудники районного отдела, которые в составе патруля нашли Демину, опрашивали ее соседей по коммунальной квартире, в общем, тут ничего выходящего за рамки обычного расследования. Работали они так трое суток, причем больная периодически теряла сознание, последние сутки Мансуров потребовал, чтобы было организовано дежурство врачей реаниматологов, однако в девять утра последовало очередная кома, вывести из которой, женщину не удалось. К вечеру Мансуров со своей группой вылетел в Москву спецрейсом, тело они увезли с собой. С этой стороны все.

Далее следуют странности, Жилкин, который прибыл по вызову врача к женщине, уезжает в отпуск к матери в начале июля и исчезает, причем до матери он не доехал, заведено уголовное дело, но результатов пока нет. Так что установить, о чем был разговор, не представляется возможным. Врач, который лечил и наблюдал Демину, утверждает, что под наблюдением, она находилась около восьми лет, но ее состояние серьезных опасений не вызывало. Это подтверждают и соседи, однако тринадцатого, Демина домой с вечерней смены не пришла, она работала на комбинате техничкой, подметала полы в цехах.

Вот, собственно говоря, и все, что удалось узнать, осторожно касаясь этой темы при проведении расследований по другим направлениям. Дальше привлекать своих сотрудников Никифоров не мог, нужно было проводить допросы самому, и первая же встреча с бывшим лечащим врачом Деминой насторожила: