Я прекрасно осознаю, что про все мои подвиги и участковый и следователь знает, имеют они осведомителей в преступной среде, и они понимают, что я знаю, что они знают, и сейчас сидим здесь и играем спектакль. Видимо была у них надежда надавить на мелкого авторитетом, расколоть по-быстрому, заявив, что им все известно, но не получилось, теперь надо давать задний ход:

— Среди преступников хитрецов хватает. — Возразил участковый. — Ты лучше скажи, почему к Валентине Борисовне дорогу забыл? Раз на учете состоишь, должен отмечаться.

— Вы повестку принесли? — Этот наезд меня насторожил, уж не хотят ли они инспектора по делам несовершеннолетних использовать в своих меркантильных целя.

— Повестка это крайний случай, а так ты должен сам в детскую комнату периодически являться. — Это уже не выдержал оперативник, точно, решил хоть таким образом меня выдернуть к себе.

— Не припомню, чтобы меня об этом предупреждали, — пожимаю плечами, — да, если и так, конкретный срок не определен, как будет время свободное у матери, так и зайдем.

Ага, скривился, не понравился мой ответ. На этом гости вынуждены были прекратить допрос малолетнего потенциального преступника. Почему потенциального? Так преступником назвать человека можно только по постановлению суда, а так как для суда доказательств моей вины недостаточно, то и преступником, даже при маниакальной подозрительности наших органов, я могу быть только потенциальным. Глядя вслед уходящим непрошенным гостям, я вдруг ясно сообразил, что за всей этой возней по созданию комфорта для себя любимого, упускаю время — за месяц мне надо как-то убедить детского инспектора, и районо разрешить перевод Михаила Калинина из сорок девятой школы, которая имеет весьма специфическую репутацию, в двадцать первую считающуюся одной из лучших. Сделать это трудно, но надо, там, где я сейчас имею счастье учиться, контингент весьма беспокойный, придерживается своего кодекса поведения, а соблюдая его, трудно будет удержаться в рамках приличий. То есть тут уже "Бытие определяет сознание".

Представляю, как отреагируют педагогический состав двадцать первой школы, когда их заставят принять в обучение малолетку с криминальным душком. Ну и поделом, пусть тоже почувствуют фунт лиха, расслабились понимаешь, кстати, это тоже аргумент, и достаточно серьезный. Все, сегодня же переговорю с матерью, пусть выкраивает время для посещения детской комнаты милиции, настала пора краснеть за своего дитятю, а то практикуют тут вовсе не советские методы воспитания. Хотя, справедливости ради должен сказать, что гущи в супах стало оставаться много больше, вот бы еще девчонок одергивали чаще, слишком капризные выдерги растут.

День неприятностей на этом не кончился, ближе к вечеру меня выдернули опять, прибежала старшая сестра Шабана, и рассказала подробности ареста ее брата и самого Ярина, оказывается, она с самого начала была в курсе всех наших подвигов. Так как я отказался от участия в прибыльном деле, по указанию Ярина Шабан уговорил Яшку Кислого, тот еще кадр, хоть и старше меня, но ненамного в плечах шире, так что в форточку хоть и не без проблем, но пролезть смог. Однако осторожность видимо его подвела, не сумел сделать все тихо, а так как соседка снизу страдала бессонницей, и у нее по какой-то совершенно фантастической причине имелся телефон, то наряд милиции прихватил всю банду на горячем. Причем выехавшие на задержание оперативники, сработали на удивление профессионально, не стали с шумом подкатывать к дому, а потихоньку просочились в соседний подъезд и через чердак вышли к нужной квартире, так что свист стоящих на стреме, безнадёжно запоздал. Дальше обыски в домах задержанных и естественно нашлись улики по другим криминальным делам. В ответ поблагодарил сестру Шабана, что не оставила в неведении, посетовал на злодейку судьбу, посочувствовал горю и… нафиг, нафиг. Пусть она кому хочет тут сказки рассказывает, а мне лапшу вешать не надо — про профессионализм наших сотрудников можно легенды слагать, фантазии это ее, заложил кто-то Ярина, ждали, когда он квартиру чистить начнет, наверняка хоронились в квартире напротив, потому и на стреме не дернулись до последнего. А может быть, и не заложили, а просто наводку через своего осведомителя Ярину подсунули, а сами в засаде несколько дней сидели. Сильно подозреваю, что такие грандиозные успехи наших местных борцов с преступностью, не просто так проявились, скорее всего, за их спинами стал наш самый жесткий и принципиальный орган "Как бы Г"… то есть КГБ, это их ушки торчат. Так что криминалу поселка достанется на орехи, ведь там неважно попался ты или не попался, главное чтобы было подозрение, а свидетели найдутся, будут брать всех кто причастен, а кто не причастен того причастят и тоже возьмут. В преддверии фестиваля молодежи и студентов нужны весомые результаты, и они будут, любой ценой. А цена в данном случае состоит в том, что засвеченной окажется вся годами наработанная милицейская агентура, и опять "следакам" придется перевести десятки дел в "висяки". Но мне это уже не интересно, главное, что всем моим бывшим учителям теперь светит немалый срок, и проблема "соскочить" передо мной не стоит, можно спокойно жить дальше.

— Куда, куда ты собрался? — Инспектор детской комнаты милиции уставилась на меня поверх очков.

— Учиться собрался. — Отвечаю с удивлением, мол, чего тут не понятного? — В сорок девятой учить даже не пытаются, больше все перевоспитывают, с таким образованием и грузчиком потом не устроишься.

— А почему ты решил, что перевоспитывать тебя не надо?

— Сначала меня надо воспитать, потом уже перевоспитывать — в моей школе среда не способствует правильному формированию мировоззрения.

— Чего? — Это уже был шок, за время свой работы на этой должности Валентина Борисовна много чего наслушалась от несовершеннолетнего контингента, от крокодильих слез до яростных угроз, но вот такой перл услышала впервые, тем более от такого недоросля.

Удивлена была не только она, мать подростка тоже не нашла что сказать в ответ.

— Я говорю, что в двадцать первой школе сильный педагогический состав, — снова пускаюсь в объяснение, — они не только хорошо преподают, но и следят, чтобы учеников не пришлось перевоспитывать в будущем.

Боже, это надо же нести такой бред и ни капли не покраснеть. Но вот попробуй мне возрази, только вякни чего-нибудь против, как раз сейчас в моде рассуждения в прессе о формировании правильной атмосферы в коллективе, способствующей воспитанию будущего строителя коммунизма. Инспектор вовремя не сориентировалась и выдала:

— Тебя уже не то, что воспитывать поздно, перевоспитать не получится, остался только один путь — в колонию.

Переждав всхлипывания матери, опускаю пониже голову и бурчу:

— Ах вон оно что, значит я в списки колонии уже попал, запланировали, так сказать, ни вправо, ни влево, только в объятия криминального мира, там сделают из меня человека? Мам, надо в райком, товарищу Пичугину заявление писать, тут мое будущее уже определили, может быть он его как-то изменит.

Валентина Борисовна, расслышав такие мои сентенции, побагровела от злости: