Питер повторял себе это снова и снова, как заклинание, пока они приближались к своему уровню, забирались во флаер и поднимались сквозь густой, золотисто-мерцающий воздух к дверям ангара. Девушка-распорядительница не появилась, видимо, в ее обязанности входило только приветствовать гостей.

Бронзово-черные створки бесшумно и плавно ушли в пазы в стенах, громоздкий флаер, как и в первый раз, с трудом протиснулся в удивительно маленькую дверь ангара… и тут же в защитное поле ударил ливень, такой сильный, что Питер инстинктивно поднял руки, чтобы защитить голову.

Казалось, на флаер опрокинули чудовищных размеров бездонное ведро воды; за потоками дождя с трудом различались блестяще-черные стены башен. На этот раз Тайрон, видимо, все-таки включил автопилот, потому что флаер аккуратно воспроизвел все их маневры, только в обратном порядке. Это было разумное решение – видимость не превышала пару метров.

Сам Тайрон развалился на сиденье рядом с Питером и, заложив за голову могучие ручищи, молча смотрел на серебристый занавес, скрывший от них остальной мир. Сег казался абсолютно равнодушным и спокойным – настолько же, насколько совсем недавно был воодушевлен. Видимо, решил не оставаться в Ясионе – должно быть, в Трущобах у него все-таки кто-то есть…

Ливень как будто слегка поредел – как только флаер покинул лабиринт башен, проявилось бушующее море далеко внизу и темная кромка скал. Серые волны бросались на них и тут же откатывались назад, дождь все еще шел, превращая воду в кипящий котел. Жуткого вида черно-лиловые тучи неслись по небу, но оно светлело с каждой секундой – солнце стояло почти в зените.

– Тропики, – произнес Тайрон со странным удовлетворением, – здесь все происходит быстро. Да и ливень в этом сезоне – редкость.

И, пока Питер придумывал подходящий ответ, сег чуть наклонился вперед и вцепился обеими руками в кресло, на котором сидел. Питер не успел, да и не сообразил сделать то же самое – флаер вдруг встал на дыбы, точно взбесившаяся лошадь, и вертикальной свечой пошел вверх.

– Что… ты творишь?! – крикнул Питер, с трудом удержавшийся на месте во время этого головокружительного маневра.

Тайрон осклабился в знакомой, не предвещавшей ничего хорошего усмешке.

– То, что следовало сделать тебе, цветочек!

Флаер плавно развернулся по продольной оси, точно грациозное морское животное в толще воды – под днищем уже мелькали верхушки башен, а он все набирал высоту.

Сердце Питера екнуло, и тут Тайрон вдруг наклонился к нему и почти прокричал, перекрывая шум ливня:

– Жить сожалея – все равно что ходить с камнем в сапоге! Только дурак поступит так по своей воле!

Внезапно над ними что-то вспыхнуло – первый луч солнца прорвал пелену облаков и упал на стену одной из башен. И то был не знакомый уже антрацитовый блик, а сверкание чего-то гораздо более яркого. Флаер подлетел ближе – Питер схватил ртом воздух и не сразу вспомнил, как дышать.

Да, блестела стена башни – а точнее, внешняя стена огромного резервуара, в который была превращена вершина этой башни. Питер думал, что вода в нем подсвечивается искусственно, но все оказалось проще – ее освещало солнце, беспрепятственно проникая сквозь прозрачную стену. По ней сплошным потоком текла вода; вода внутри и снаружи, разделенная лишь тонкой преградой, это производило странное впечатление.

Лишь теперь Питер в полной мере оценил размеры резервуара – он занимал чуть ли не четверть циклопической башни. В толще воды как будто что-то мелькнуло, и грудь Питера снова стиснуло – ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Тайрон же меланхолично смотрел на голубые клочья неба в разрывах облаков и только что не насвистывал. Дождь почти прекратился, солнце весело сверкало на прозрачном массиве воды, вознесенной в небеса по капризу Сарги. Резервуар напоминал зеленоватый кристалл колоссальных размеров, в нем отражались грязно-белые, потрепанные облака.

«Зачем мы здесь?» – хотел спросить Питер и не успел – свежий ветер со свистом ворвался в кабину флаера, взметнув его волосы, точно занавес.

Защитное поле исчезло. Ливень прекратился, но теплый воздух казался густым от насыщавшей его влаги.

Флаер, сохраняя строго горизонтальное положение, медленно поднимался вдоль стены резервуара, и Питер невольно всматривался в голубоватую бездну, надеясь снова увидеть движение, промельк кобальтово-синего и золотого. Сколько бы он ни уверял себя, что все кончено, одна лишь мысль о том, что можно увидеть Фэлри еще раз, заставляла сердце заходиться от желания.