– Говорят, ты оказал ей помощь после пыток.

Уил пожал плечами.

– Я всего лишь дал ей глоток воды.

Герин кивнул. Ему уже рассказали о том, что произошло в камере пыток.

– Ты поступил благородно, мой мальчик. Но почему ты здесь сейчас?

Уил замялся, и тогда вместо него ответил Элид:

– Он говорит, что хочет разделить ее участь.

Элид бросил на друга извиняющийся взгляд. Впрочем, это было лишним. Уил простил бы ему все что угодно.

Их внимание привлекла часть процессии, сопровождавшая осужденную к месту казни.

– Вот она, смотрите! – воскликнул Уил и двинулся к окруженной людьми телеге, на которой везли Миррен.

– Остановись, мой мальчик, – приказал Герин, крепко схватив его за плечо и повернув лицом к себе. – Я тоже испытываю негодование, когда вижу, как страдает женщина. И мне тоже хочется броситься ей на помощь. Но это бессмысленно. Ее все равно сожгут, что бы ты ни делал.

Уил холодно посмотрел на своего наставника.

– Я знаю.

Выражение его лица было исполнено твердой решимостью. Сейчас он как две капли воды походил на своего отца, обладавшего непоколебимой волей. Герин понял, что спорить бесполезно.

– Я нужен ей, – сказал Уил, пытаясь объяснить свои чувства и намерения. – Она должна знать, что в ее последний час рядом с ней находится по крайней мере один человек, который считает ее осуждение несправедливым.

– Значит, ты не веришь в ее вину, – сделал вывод Герин, отпуская Уила.

Да и как его удержать! Уил ринулся к телеге, на которой, ссутулившись, с низко опущенной головой сидела Миррен. Герин и Элид проводили его долгим взглядом.

– Я думал, что ведьм заставляют идти к месту казни, – промолвил Элид.

– Да, но не тех, кого четыре раза поднимали на дыбу. Эта женщина не устояла бы на ногах.

– О… У нее, наверное, вывихнуты все суставы и разорваны сухожилия, – промолвил Элид, не в силах скрыть свое любопытство к мрачным деталям жестоких пыток.