Уил пожал плечами. Он немного успокоился, на смену гневу пришла твердая уверенность в своих силах. Герин учил его сдерживать бурные эмоции и использовать гнев и ярость лишь тогда, когда научишься обуздывать их. Теперь Уил умел это делать.

– Трудно объяснить.

Людской поток огибал их. Уил увидел вдалеке Герина, пробиравшегося к ним сквозь толпу. Элид тоже заметил наставника и понял, что надо спешить. Уил вряд ли расскажет при Герине о том, что произошло в камере пыток.

– Говори быстро, что с тобой стряслось, – поторопил он Друга. – Не беспокойся, я постараюсь понять.

– Я должен разделить ее участь, – сказал Уил, проведя рукой по своим огненно-рыжим волосам.

– Разделить ее участь? – с недоумением переспросил Элид.

– Да, ее смерть. Я не знаю, как объяснить, что под этим подразумевается.

Герин был уже совсем близко.

– Но зачем тебе все это? – быстро спросил Элид, опасаясь, что наставник не даст им довести этот важный разговор до конца. – Ты все равно не сможешь помочь ей!

– Я нужен ей, – сказал Уил.

И тут к ним, наконец, подошел Герин.

– Что случилось, Уил? – ровным, лишенным эмоций голосом спросил он.

Его невозмутимый топ был плохим знаком. Уж лучше бы Герин кипятился и волновался.

Юноша по-военному четко и коротко начал докладывать наставнику о событиях сегодняшнего дня.

– Я был вынужден пойти вместе с Селимусом в застенок и наблюдать там за тем, как подвергали пыткам молодую женщину, обвиненную в колдовстве.

Герин вздохнул.

– Так я и думал.

– Она не признала себя виновной. Эта женщина вообще не издала ни единого звука во время истязаний, – продолжал Уил. – Исповедник Лимберт подверг ее пыткам третьей степени. Ее четыре раза поднимали на дыбу и растягивали тело.

Элид пришел в замешательство. Он хотел что-то сказать, но Уил, предвосхищая расспросы, поспешно добавил:

– Все это было ужасно, и я не пожелал бы никому из вас повторить мой печальный опыт. – Он потупил взор. – Но я выжил, а девушку сегодня сожгут на костре.