Хозяин наполнил водой кастрюльку, поставил ее на плиту. И Кудеяров задал вопрос его спине.

— Эдуард Иванович, вы в курсе, что очень многие в поселке считают, что вы были любовниками?

Дробышев повернулся к Павлу:

— Можно обращаться ко мне просто Эдик: я привык к такому. Чувствую себя моложе своих сорока семи. Я же был старше Алечки на двадцать лет. Конечно, я делал ей предложения: руку и сердце предлагал, проще говоря. Предлагал ей сожительствовать, если замуж не хочет, но она всегда злилась, считала, что я издеваюсь над ней, шучу так непозволительно.

— Было такое, что она вас ударила как-то при свидетелях?

Дробышев вздохнул и признался:

— Было. Меня пригласили в гости соседи: а я взял с собой Алечку. А потом, когда уже посидели изрядно, я сказал хозяевам, что собираемся уходить, потому что нам с Алечкой пора в постельку. Но Алевтина в тот вечер тоже хватанула изрядную дозу алкоголя: все тогда пили коньяк, а она разбавляла его колой. И тогда она дала мне пощечину.

— Свидетели утверждают, что она ударила вас кулаком.

— Может быть, и так, не помню. Ну какой это был удар?! У нее же кулачок крохотный был. И свидетели могли что-то напутать.

— Но фонарь под глазом она вам все-таки повесила: и свидетелей этому достаточное количество, чтобы поверить им, а не вам.

— Повторяю: постели между нами не было. Могу повторить это и на детекторе лжи.

— Еще вопрос о бане.

— В баню мы ходили вместе, но это было всего раза четыре или пять: у меня классная баня из лиственницы. Внутри купель имеется. Но если вы думаете… То есть мы не догола раздевались: я в плавках, она в купальнике…

— На самом деле мне это не интересно. Меня интересует ее отношения с вами, с другими людьми. Были ли у нее враги, например?

— Да вы что! Нет, конечно. Я же говорю: она была светлым человечком. Высокая, тоненькая как веточка…

— Вы давали ей деньги?

Хозяин дома задумался, а потом кивнул:

— Ну, как давал, просто помогал. Как-то отвезли ее пса на операцию: собака начала слепнуть, и надо было менять хрусталики. А стоило это удовольствие сто шестнадцать тысяч, и я оплатил. Алечка не просила, просто сказала, что у нее не хватает средств. Вот я и оплатил все полностью.

— А кроме этого случая, давали?

Дробышев задумался: