— Так я по существу дела, как положено. Уманский этой говорит: «Вали отсюда, девочка, чтобы я не видел тебя больше. А если еще со своей тачкой подъедешь, то…»

— Дальше-то что?

— Она пошла к машине, из которой вышла. Я догнал, хотел спросить, но она и сама сказала, что я ее достал. И попросила парня, который сидел за рулем, чтобы он отдал мне двадцать тысяч, и тот дал мне четыре пятитысячных.

— Что за парень?

— Который с Варькой-Красой крутился. А Варька, сам знаешь, в бандитском авторитете была. Может, за старое решила взяться.

— Она сидела за карманные кражи.

— А в первый раз еще по малолетке за гоп-стоп! Может, она опять банду организовала. Я же только сейчас понял, про какую тачку говорил Уманский. «Подъехать на тачке» на воровском жаргоне значит шантажировать. И как я понял это, все сразу в моей голове сложилось. Банда Варьки что-то узнала про Уманского и хотела его шантажировать, подослали эту дамочку, потому что кому другому он сразу в челюсть заедет. А со сломанной челюстью ходить — ой как несладко! А если через трубочку бульоном начнут кормить? Леонид Владимирович дамочку бить, конечно, не стал, он ее отшил словесно. После чего банда шантажистов перешла к решительным действиям, и Уманский дал понять, что он-то тоже не хрен в огороде.

— Это все? — устало спросил Францев.

— Дак это…

— То есть ты лично не видел, как кто-то забрался в дом Алевтины Черноудовой, зарезал ее, потом так же под покровом ночи исчез?

— Лично не видел, но все так складывается, что, кроме него, некому. Это ж, как ее?.. Это же логика. А против логики не попрешь.

— А может, она кому-то денег была должна и не хотела отдавать? Ее поставили на счетчик, она подключила свои криминальные связи, и тогда ее зарезали.

— Такое случается, — согласился Толян, — за долг могут и на принцип пойти.

— А ты не в курсе, кому она была должна?

— Мне, — признался Каликин, — мне и Костику. Костик в принципе человек вспыльчивый, но не до такой же степени.

— Мой совет, — негромко произнес Николай, — ступай-ка ты к своему дружку Залетову, и сидите оба тихо и про долг этот никому больше не говорите.

— Я понял, — согласился Толян, — будем сидеть тихо. Я пошел?

— Иди. Хотя погоди. Третьим в вашей компании был твой дружок Залетов?

— Это когда мы на Уманского напали? Ну да, третьим был Костик. Ох и досталось нам тогда. Дольше всех Санек Сорокин продержался — он ведь в спецназе служил. Зато ему и прилетело больше всех.

— А теперь представь, Толян, что Леонид Владимирович с тобой одним сделает, если узнает, что ты на него порожняк гонишь.