Взяв листок, тотчас исчезнувший в ее толстой ладони, Лиз уставилась на стоявшего перед ней на пожилого мужчину.

— Вы плачете? — удивленно спросила она.

— О, это пыльца, мы с женой очень чувствительны к ней.

Понимающе улыбнувшись, она кивнула и шагнула в сторону, уступая ему дорогу. Джарвис всегда отличался излишней сердобольностью, а с годами это свойство только усилилось. Когда он уже стоял на лестничной клетке, девица окликнула его и протянула листок.

— Не нужно питать иллюзий, — произнесла она, — я не позвоню вам.

Разочарованный и смущенный, он взял листок.

— Ладно. По крайней мере, честно.

— Что вам больше всего дорого в жизни?

— Больше всего?

— Человек или вещь, которыми вы больше всего дорожите.

— Я бы сказал… моя жена. Память о моей жене.

— Джарвис, вы можете дать мне обещание вслепую?

— А как это?

— Поклянитесь сохранить тайну, не зная, о чем пойдет речь.

— Хорошо… согласен.

— Поклянитесь памятью вашей жены.

Нахмурившись, Джарвис поклялся.

— Я вам скажу, где она, — промолвила Лиз. — Но вы не скажете об этом ее родителям, вы поклялись.

Удивленный, Джарвис даже попятился.

— И, скорее всего, вам это не понравится, — добавила девица с бигуди в волосах.