Кардинал встал, протянул ладони к огню камина и ласковым укоризненным голосом сказал:

— Итак, Вы присвоили себе права судей, не подумав о том, что те, кто не уполномочен наказывать и тем не менее наказывают, являются убийцами.

— Ваша светлость, клянусь Вам, что у меня ни на минуту не было намерения оправдываться перед Вами! — воскликнул д"Артаньян. — Я готов понести то наказание, какое Вашему Высокопреосвященству угодно будет наложить на меня. Я слишком мало дорожу жизнью, чтобы бояться смерти.

— Да, я знаю, Вы храбрый человек, — мягко сказал кардинал. — Могу Вам поэтому заранее сказать, что Вас будут судить и даже приговорят к наказанию.

— Другой человек мог бы ответить Вашему Высокопреосвященству, что его помилование у него в кармане, — с апломбом заявил д"Артаньян, — а я только скажу Вам: приказывайте, Ваша светлость, я готов ко всему.

— Ваше помилование? — переспросил кардинал.

— Да, Ваша светлость.

— А кем оно подписано? Королем? — доброжелательно поинтересовался кардинал.

— Нет, Вашим Высокопреосвященством.

— Мною? Вы что, с ума сошли? — любезное выражение лица слетело с кардинала.

— Вы, конечно, узнаете свою руку, Ваша светлость, — пообещал ему д"Артаньян.

Хмурясь, кардинал принял от него лист бумаги, развернул и вслух прочитал:

«Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства.

5 августа 1628 года. Ришелье».

Его Высокопреосвященство задумался. Затем медленно порвал бумагу.

Снова подошел к столу, но уже не присаживаясь, написал несколько строк на пергаменте, который был на две трети заполнен, и приложил свою печать.

И д"Артаньян по ту сторону стола, и Рошфор по ту сторону стены были уверены, что это смертный приговор.

— Возьмите! — сказал Ришелье. — Я взял у Вас один открытый лист и взамен даю другой. На этой грамоте не проставлено имя, впишите его сами.

Будьте уверены, раз уж Его Высокопреосвященству выпадает шанс одним жестом превратить человека, враждебного ему, в человека, ему обязанного, он пользуется этим шансом сразу.

— Ваша светлость, — упал к его ногам д"Артаньян, получивший указ о производстве в чин лейтенанта мушкетеров, — моя жизнь принадлежит Вам, располагайте ею отныне! Но я не заслуживаю той милости, какую Вы мне оказываете: у меня есть три друга, имеющих больше заслуг и более достойных…