Когда всё, что можно было рассказать, было рассказано, на пару минут опять стало тихо. Но только на пару минут. Редкие шморганья носом и всхлипы превратились в бурный поток завываний — я не помнил, как её зовут, но её голос ещё долго будет сниться мне в кошмарах. Её не могли успокоить. Она вела себя более-менее тихо только пока кто-то что-то рассказывал, но как только разговоры стихали…
— Лёш, куда нужно ударить, чтобы человек потерял сознание?
Голос Женьки был ровным и спокойным, но я чувствовал, что она на пределе.
— В висок, — стал загибать пальцы я, — в макушку сверху, только там надо сильно быть, у тебя силёнок не хватит. Можно по затылку, там где шея начинается, но есть риск нанести опасную травму, тут надо быть осторожным. Можно, в принципе, и в глаз, но ты, как я понимаю, не хочешь серьёзных повреждений?
— Нет, я просто хочу, чтобы она заткнулась!
Крик Жени отразился от железных стен, зашелестел в тишине… обсуждаемая персона всхлипнула, набирая воздух для ещё одного завывания, меня больно пнули в колено, Марина, корча страшные рожи, прошипела:
— Давай болтай ещё!
— Есть море способов! — радостно провозгласил я, глядя на расплывающуюся улыбку Женьки, встал по центру маленького помещения, девчонки резво поджали ноги, освобождая мне место. — Вот, ты, например, высокая — это большой плюс в драке!
— И как мне это использовать? — подыграла она, с заинтересованным видом подпирая щёки ладонями, — поведай мне, великий сенсей! — повернулась к девчонкам, гордо указывая на меня ладонью, — он реально тренер, щас как научит нас, мы всех этих арабов в два счёта уложим!
Девушки захихикали, на меня обратились пятнадцать пар блестящих глаз…
Я вздохнул, оглядывая фронт работ — боже, дай мне сил, — и решительно протянул руку Яне:
— Так говоришь, ты танцовщица?
***
1.3
Спать было ужасно неудобно, я всё время вертелся, пытаясь уложить свои руки-ноги так, чтобы ничего не затекало. Неразрешимая задача — я слишком большой. На моём левом локте спала Марина, к спине прижималась Женька, ступни упирались в какую-то официантку. Как только я пытался повернуться, все окружающие начинали вертеться вместе со мной и опять становилось неудобно. Я лежал в каком-то полубреду, стараясь максимально отрешиться от гудящего тела, задубевшего в неудобном положении. Перед глазами мелькали кадры, то старые, почему-то всплывшие из памяти, то совсем свежие, двухчасовой давности. Смеющие девчонки, на щеках которых от улыбки изгибались полоски засохших слёз, Женька, схватившая меня за руку и радостно шепчущая в ухо «ты молодец!».
Я и правда сумел развеять упаднические настроения нашей большой компании. Танцовщицы размахивали сильными ногами, под моим чутким руководством осваивая удары в корпус и готовясь задать жару пленившим их чуркам. Я смеялся, но учил вполне серьёзно — меня это тоже успокаивало, привычная работа, в которую нужно вкладываться, не отвлекаясь на левые мысли.
В памяти возникла Марина, растрепанная и запыхавшаяся:
— А кулаками бить научишь? — у неёгорели глаза, она старательно копировала стойку Яны, на которой я всё показывал.
— Не научу, у вас слабые руки.
— Нифига подобного, — возмутилась она, — я тридцать раз отжаться могу!