Он мгновенно изобразил голливудскую улыбку, я прямо восхитилась — какой партнёр! Энвер поймал нас возле входа, мы обменялись парой фраз, во время которых я сканировала зал. Как только нашла делегацию китайцев, внимательно изучила пути наступления и просчитала, с кем сколько нужно по пути проговорить, чтобы на пересечении маршрутов мы с китайцами оказались одновременно.

И пошла.

Это было похоже на вальс. Раз-два-три, «здравствуйте», «как ваш сын?», «удачи вам»… улыбаемся, кланяемся.

Или на шахматную партию. Шаг-размен, ход конём, «как отдохнули?», «правда? Это великолепно!», «разве там сейчас курортный сезон?»… спасибо за игру, было очень приятно.

Или на фехтование. Allez! Поклон, туше, «как неожиданно видеть вас», «она так поправилась», «поговаривают, там что-то нечисто»… снимаем маски, пожимаем руки.

Да, снимаем маски. Потому что сейчас я буду говорить только правду и я хочу, чтобы он это видел.

Allez! Здравствуй, старый умный ювелир Ки Вонг. Давай пообщаемся. Давай я расскажу тебе, как моя мама любит резной нефрит, как каждый год летает к вам на местный аналог ЮвелирЭкспо, какой восхитительный чёрный бриллиант фантазийной огранки она недавно купила. Ты будешь гордиться своим делом и своей страной, скажешь что-нибудь о многолетней исторической ювелирной традиции, о сокровищах семьи Ки, я повосхищаюсь и поблагодарив за приятную беседу, уйду здороваться с дядей Бекиром.

Медленно, чтобы не испугать его своим напором, раз-два-три, поворот, дружеские объятия:

— Здравствуйте, дядя Бекир! Я так рада вас видеть в добром здравии после всего, что произошло.

— Йэвгеша, милая! — его глаза неуверенно бегают, ища подвох, я улыбаюсь, глажу его отвратительно мягкие жирные плечи, потом опускаю голову:

— Ой, мне, кажется, в глаз что-то попало, — лезу за косметичкой, не отпуская его рукав, не сбежишь, дядюшка, не надейся. Улыбайся, гад, улыбайся! Недолго тебе осталось. — Дядя Бекир, посмотрите, я убрала ресничку?

Закатываю глаза, прижимаясь к нему поплотнее, чувствую, как старый извращенец потеет, хватая меня за талию, убираю в сумку косметичку, а то, что было в ней, опускаю во внутренний карман дядюшкиного пиджака. Порядок, улыбаемся, кланяемся!

— До встречи, дядя Бекир!

Пробежаться в ритме вальса до самых ворот, зацепить тощего мальчика с камерой и бейджиком «пресса», улыбнуться гориллоподобному охраннику «он со мной», внимательно посмотреть прямо в глаза, дождаться, пока покраснеет и улыбнуться:

— Видишь полного мужчину в сером костюме? Будешь снимать его весь вечер, только его, понял? Он мой дядя, он хочет познакомиться с одним человеком и чтобы это было на плёнке. Деньгами не обижу.

Подмигнуть и сунуть в нагрудный карман свёрнутую купюру и визитку Энвера — всё равно ему потом будет не до того. Пробежаться к изрядно скучающим в компании друг друга мужчинам, осветить их вечер улыбкой и приказным тоном прошептать на ухо Энверу:

— Попроси у дяди Бекира визитку, только стань так, чтобы не заслонять обзор вон той толпе китайцев и вон тому мальчику с камерой.

— Что ты задумала?

— Испорчу уроду бизнес, тебе понравится, — Лёшка дёргает меня за рукав и не разжимая зубов, сквозь голливудскую улыбку шепчет:

— У тебя такое пламя в глазах только тогда, когда патрон досылаешь. Потом обычно кому-то больно.