— Она мне не дочь. — Скривила губы госпожа Линэд. — Я открываю тебе тайну, в которую посвящены немногие, а досужая болтовня черни ничего не значит. Если она станет широким достоянием после нашей беседы, или я не вернусь в замок после полуночи — моя наперсница убьет Сейлан.

— Говори же. — Двэйн прекрасно владел собой, но видел, что угроза королевы не пустая, и сейчас крайне важна его осторожность…

— Хорошо, Фер-Сидхи. Ее мать была дочерью лекаря-иноземца, спасшего жизнь моему Хальдвану после тяжелого ранения. Его подняли на свои длинные копья франки — что там произошло, я не знаю, говорят, лекарь был другой веры. Хальдван посмел привезти чужеземное отродье домой. Я терпела ее, выжидая своего часа, и он настал после разрешения мерзавки от бремени. Дитя же не было ни в чем виновато, я приняла ее, как дочь.

На секунду луна нырнула за край облака. Поднимался ветер. Затем ночное светило показалось вновь, и от Двэйна не укрылась легкая дрожь Линэд, как будто женщина озябла. Но, скорее всего, в ночном сумраке она увидела зеленые огоньки в глазах собеседника — и испугалась.

— Что же изменилось сейчас? — спросил дроу, слегка нахмурив брови. — В чем сейчас виновато дитя по имени Сейлан?

— Неужели не ясно?! Я растила ее, понимая, что она не соперница моим девочкам — ни по красоте, ни по рождению, — и сдерживала все слухи, хотела только одного — сохранения чести Хальдвана. Теперь, когда случилась эта омерзительная история с переигранным сватовством, говорить о чести семьи не приходится, а моя родная, моя собственная младшая дочь, чей ребенок должен унаследовать эту часть Дал Риады, останется ни с чем?! Хальдвану безразлично, какая из дочерей выйдет замуж, он бестолков в таких делах, как и все мужчины! Ты не можешь понять, что я пережила, сид! Поначалу я не хотела смерти Сейлан, я только думала отнять у нее красоту…

Двэйн был мудр в достаточной степени, чтобы не ужалить ожесточенное материнское сердце болезненными, страшными словами в виде весьма непростых вопросов. Не осведомлен ли риаг о том, что супруга убила его наложницу, раз сейчас так охотно взялся за устройство судьбы незаконнорожденной дочери? Так ли хорош жених из Дал Фиатах, который меняет свои брачные намерения из-за слухов о необычной красоте другой сестры? Будет ли он порядочным и верным мужем? А если судьба подарит молодоженам только девочек, как это случилось с Хальдваном и Линэд — во что превратится устойчивое будущее королевства и этой пары, не в череду ли междоусобиц?..

Вместо этих страшных слов (а Линэд слишком умна, чтобы не понять их справедливость!) он мягко взял ночную гостью за руку. Его оружием убеждения для женщин, как и у многих взрослых эльфов-дроу, был голос. Бесполезно было пускать его в ход при общении с эльфийками, но женщины человеческой расы всегда были восприимчивы и слушали как завороженные.

— Я расскажу тебе, как все было, госпожа. Ты хорошо осведомлена о действии яда и старалась действовать постепенно, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Минеральный яд, содержащий соли мышьяка, имеет явный резкий запах. И готов поспорить, что в твоем личном уголке сада при замке, где ты отдыхаешь от многих дел, ухаживая за растениями, большая часть чеснока выкопана, даже едва завязавшиеся головки. Как и многие пряные травы тоже. Ты избавилась от няньки и семейного лекаря. Отнять красоту у девушки, сделав кожу нечистой, волосы — редкими, а суставы — больными, как у старухи — первый шаг отчаяния. Потом ты решила, что будет надежнее поставить жениха перед фактом — младшей дочери Хальдвана больше нет, так женись, как уговорено ранее. Да, это имело смысл. Но!.. Ты обнаружила, что результат не гарантирован. Почему-то Сейлан чахнет гораздо медленнее, чем рассчитано. Мало того, некоторые признаки отравления пошли на убыль, и вот тогда…

Двэйн сделал паузу, понимая, что его рассуждения верны. Госпожа Линэд выдержала его взгляд, но только до тех пор, пока не было произнесено следующее:

— Я думаю, у супруги риага в сундуках достаточно серебра, чтобы заплатить тем, кто должен был участвовать в быстром и наспех организованном налете на побережье, вдоль которого девушка совершает регулярные прогулки верхом. Почти каждый вечер. Не могу утверждать, но предполагаю, что мальчишка из Дал Арайде и его охранники тоже были склонены тобой к этому скверному делу. Сейлан должны были похитить или убить… Свидетелей уже нет в живых, кто-то смог сбежать — спросить не с кого, но если твой досточтимый супруг захочет докопаться до истины…

От ночного эльфийского зрения не могло укрыться то, как побледнела Линэд, даже губы побелели. В сердце этой женщины, одержимой двумя страстями — материнской любовью и желанием смести все преграды на своем пути, — ярость сейчас боролась с невольным страхом.

— Мальчишка хотел обладать Сейлан, хотел свободы, я предложила ему и то, и другое. Он собирался уйти к язычникам, за море. — Холодно проговорила она, отнимая у эльфа свою руку. — Ты сам дьявол, если успел так быстро узнать.

— Я долго живу на свете, госпожа. — Так же холодно отвечал Темный. — Я успеваю за чужими поступками в мыслях. И каковы бы ни были твои мотивы, я понимаю, чего ты хочешь сейчас. У людей есть пословица про сытых волков и сохраненное стадо…

— Ты верно понял. Ее жизнь и честь моей семьи — и так, чтобы никто не посмел усомниться в последнем.

Лунный свет ярко озарял вершину холма, где у большого плоского камня стояли двое — видевший много крови и несправедливости на своем бесконечном веку эльф, и смертная женщина, рядом с которой Двэйн теперь ни за что не захотел бы оставить Сейлан.

— Да будет так. — Сказал он. — Я знаю, как поступить…