Глава двадцать первая

Елагин остановил машину шагах в двадцати от подъезда дома, в котором жили Марушкины, теперь уже одна Жанна. Не заглушая двигатель и не выходя из автомобиля, оглядел двор, после чего набрал номер вдовы. Та долго не отвечала, а потом сбросила вызов. Он позвонил еще раз. И теперь Марушкина ответила мгновенно.

– Зачем вы звоните? Я же сказала, что не хочу никого видеть.

– Я звоню, чтобы предупредить. Только что мне сообщили, что к вам направили машину со спецназом Следственного комитета. У них есть проверенная информация, что вы укрываете находящуюся в розыске гражданку Марфину.

– Ерунда какая-то! Что за машина, вы говорите?

– Машина со спецназом. Серенький автобус со шторками на окнах, на борту надпись «Следственный комитет» – встречали, наверное, такой на дорогах. Но сейчас не время обсуждать… Пусть Нина уходит как можно быстрее.

– А ее у меня нет. Да я и не открою никому. У них права нет вторгаться в частную жизнь и в квартиру…

– У них есть ордер, – соврал Елагин, – а это значит, что они дверь могут выставить или окно выбить – спустятся на тросах с верхнего этажа…

– Нет у меня никого.

– Вот и славно. Минут пятнадцать или двадцать у Нины в запасе есть, чтобы уйти подальше. А если к вам будут какие-то претензии, звоните мне немедленно, а спецназу скажите, что я ваш адвокат и все процессуальные действия они могут проводить только в моем присутствии и в присутствии понятых. Запомнили?

– Чушь какая!

– Чушь не чушь, но вас притянут за укрывательство и противодействие расследованию. Так что если вдруг…