После краткого обхода тот добирается до меня:

– Здравствуйте! Я все приготовил… – Смотрит на часы. – У вас есть пятнадцать минут на сборы, затем мы идем.

– К адмиралу?..

– К нему, – кивает.

– А он… – запинаюсь. – Он в курсе про меня?

– Я только что от него. – Видя мою реакцию, делает успокаивающий жест: – Не волнуйтесь. Адмирал с самого начала знал о вашем спасении, о таких происшествиях ему немедленно докладывают. Я лишь донес до сведения Зиновия Петровича, что у вас к нему личный и весьма важный разговор.

Разговор… Посидим за чайком, Петербург вспомним. Зиновий-то, конечно, «Петербургъ», а я – Питер, ведь бывал! Расскажу неспешно об Аньке, о современном быте… О том, как у нас в будущем экономический кризис надвигается, и вообще – тяжко… Расчувствуется старичок…

– Вы лицо невоенное, поэтому обращайтесь «господин адмирал», – тем временем продолжает Матавкин. – Вот моя… – запинается. – Ваша одежда. Примеряйте! – бросает солидный сверток на кровать.

«Как это невоенное лицо? Я вообще-то лейтенант запаса, если че!.. Командир ЗРК «Бук» и все дела. Да я вам такого могу про будущую армию порассказать – в обморок скочеврыжитесь… – думаю я, разворачивая бумагу. – Что ты там такое принес мне, младший врач?»

Стилист из врача, конечно, никакой. А по меркам двадцать первого века так и вообще – полный финиш. Хотя… В принципе, будь пиджак и рубаха по размеру… А особенно брюки…

С трудом втискиваюсь в узкие штаны – не порвались бы в интимном месте, – надеваю рубаху с накрахмаленным воротником. А с пиджаком беда! Несколько раз пытаясь втиснуться в тесную конструкцию, прекращаю старания – безрезультатно. Кроме треска швов, никакого эффекта.

Наблюдающий за моими потугами Аполлоний, вздыхая, забирает раритет:

– Пойдете так.

От франтовских туфель на каблуках отказываюсь за ненадобностью. Причина – минимум два размера разницы. С тоской смотрю на белые тапки.

Вид у меня наверняка довольно комичный: брюки сантиметров на десять выше щиколотки, рубаха обтягивает грудь, на зависть всем женщинам…

Одеваясь, с удивлением ловлю себя на мысли: «А я-то, похоже, тяну время?..» Словно собираюсь на экзамен, в исходе которого не уверен. Каждый миг растягивается в бесконечность, и начинаешь концентрироваться на деталях: «Вот, к примеру, пуговица на штанах…. Какая необычная с виду! Перламутровая! Пока смотрю на нее, скоротаю секунду… А вот туфли а-ля прадедушка на танцах… И совсем новые, кстати говоря! Чего здесь еще интересного?..»

Однако меня все-таки ждут. Со вздохом поднимаюсь:

– Идемте.

Семен не спит, даже успевает подмигнуть мне со своей койки. Беззвучно присвистнув от восхищения моим видом. Федосеев без сознания, лишь тихонько стонет во сне.

Эх, Федосеев… Постараюсь сделать все, чтобы тебя списали отсюда во Владике. Сам не хочу!