— Ты кто такая?

— Айше. Телятница.

— Куда ходила?

— К мосту.

— Это далеко?

— С полчаса ходу.

Я оглянулся. Верзила сидел спиной к нам. А остальные были заняты едой.

— Зачем ходила?

Айше замялась:

— На той стороне реки ящур. На мосту милицейский пост. Я постовым кипяток носила. Они мне на заварку отсыпали. Возьмите. — Она явно боялась, что отберу чай силой.

— Сходи-ка снова. Скажи, чтоб сюда шли. Срочно.

— Вы меня посылаете…

— Бегом, бегом!

— А эти… — она кивнула в сторону телятника, — скот не порежут?

— Иди побыстрей. Я присмотрю.

Насытившись, дезертиры потянулись в теплый телятник спать.

Молодая женщина выскользнула за ворота. По-моему, никто из оравы и не заметил ни её прихода, ни ухода. Крепко они устали, да и перенервничали при переправе, сон теперь их одолел. Вызвал я из телятника Васю, рассказал, в чём дело…

Милиционер прибыл примерно через час. Я велел ему арестовать нас вместе со всеми и отправить в районное отделение милиции.

Увидев нас в проеме двери с поднятыми руками, а позади милиционеров с наганом, пятеро дезертиров сдались без сопротивления. С ними топали мы под конвоем тридцать километров до райцентра. Нам-то что, а вот женщины-ленинградки совсем ослабли, ковыляли, опираясь друг на друга, отставали, и приходилось подолгу поджидать их…

Не могли мы даже поддержать ослабевших женщин. Спасибо милиционеру — он, охраняя нас, шедших стадом, следовал позади. И с дезертиров не сводил глаз и женщин нет-нет, да поддержит.