— Зачем нам списанные американские паровозы и вагоны. У нас своего барахла достаточно на дорогах.
Неужели такой тупой, промелькнула в голове мысль. Но собрал волю в кулак и как можно почтительнее и подобострастнее сообщил:
— Списанный американский подвижный состав лучше наших новых паровозов и вагонов. По крайней мере, лучше того, что эксплуатируется. Я думаю везти из Америки списанные рельсы. У них рельса простояла десять лет и её в обязательном порядке меняют. У нас же, местами рельсы, установленные сто лет тому назад.
Волчара точно почуял мысль о своей тупизне. Не то, что почуял, а я перестарался с почтительностью и подобострастием.
— Если поручить дело Вам, товарищ Филимонов, то какая помощь потребуется?
Я задумался. Наконец решился:
— На первых порах баксиков. Американские документы от НКВД. Для проталкивания оборудования по железным дорогам СССР и последующего монтажа нужна должность зама товарища Ягоды, по моим вопросам, естественно. Площадка для установки оборудования. Считаю наилучшим местом расположить оборудование в Ульяновске, в последующем построить там завод.
Сталин нахмурился:
— Почему в Ульяновске?
— Радиус действия бомбардировочной авиации всё время растёт. Если экстраполировать, то до Ульяновска, ближайшие двадцать лет, никакой вражеский бомбардировщик не долетит.
Сталин озверел:
— Значит ли это, что по Вашему, до Москвы бомбардировщик долетит?
— Если рассмотреть динамику роста дальности полёта авиации, то через десять лет, а то и через пять, вражеские самолёты смогут долетать до Москвы и улетать обратно.
— Выходит, что во время второй мировой войны, как Вы её называете, враги будут бомбить Москву?
— Так точно, товарищ Сталин, будут.
— Вы можете показать Ваши экстраполяции?
Залез в карман куртки и достал пачку мятых тетрадей с грязными обложками, которые я исписал в библиотеке. Выбрал одну. Остальные засунул во внутренний карман куртки.
— Вот тут, товарищ Сталин.
Открыл нужную страницу и показал Сталину. Нарисован график роста дальности полёта самолётов в зависимости от года постройки. На тридцать пятом году чёрная, осредняющая линия, заменена на синюю, продолжающую по годам забираться вверх под прежним наклоном и красную, которая круто шла вверх.
Сталин возмутился: