Йорунн послушно перевела взгляд чуть правее и вздрогнула. С другой стороны от загадочного кольца был нарисован еще один человек: мужская одежда, короткие волосы, тело хрупкое, не то юноша, не то девушка. Фигурка стояла на коленях, обратив лицо, лишенное черт, к огненному кругу. У ног ее свил кольца змееподобный дракон, крылья его чуть подрагивали под напором невидимого ветра. Ошибки быть не могло, истинный облик мага всегда был уникален и не повторялся.
- Ирдришш назвала меня тем, кто может открывать и закрывать врата. А теперь вспомни, о чем говорила Уттуннике: огненное колесо и тень, увенчанная рогами, земли, потерявшие магию, иссушенные, безжизненные. Такое кольцо я видел сквозь память Хелми, и открывалось оно в храме Всех Стихий в Дармсуде. В тот раз у них не получилось, слишком мало было силы. Кто знает, сколько у нас еще времени в запасе. Однажды демоны придут сюда, и, судя по всему, ждать уже не долго.
Йорунн молчала, не желая верить сказанному. Ее разум отчаянно цеплялся за возможность найти другое объяснение этому рисунку. Ведь если это правда, то все остальное - планы, мечты, надежды - теряли свое значение.
- Быть может, это предсказание, колонны, весь храм - просто иллюзия, как те другие миры на мосту? Тогда эти рисунки вообще ничего не значат.
- Или вся наша жизнь - это только иллюзия. Но я хотел, чтобы ты знала. Возможно, когда-нибудь это поможет принять верное решение и совершить то, ради чего сила выбрала тебя.
46. Дорога мертвецов
Сабир пробыл без сознания почти весь день.
Мейрам категорически отказывалась покидать его комнату. Свежую одежду и горячую еду вышколенные слуги принесли ей прямо сюда. Через два часа после рассвета пришел лекарь, осмотрел Сабира, вслушался в биение его сердца, спокойное дыхание. Уверил, что с императором все будет хорошо. Затем помог Мейрам привести себя в порядок. Подобрал с пола пустые ножны, отыскал взглядом кинжал, поднял, молча вернул к остальному оружию сиятельного.
Мейрам забылась тревожным сном.
Когда солнце поднялось достаточно высоко в покои императора заглянул Сиф Йонна. Он, конечно же, в подробностях знал обо всем, что произошло на храмовой площади, поэтому вопросов не задавал. Понимал, что Мейрам не решится разговаривать с ним до тех пор, пока сиятельный не очнется.
Беспорядки в городе закончились. То, что могло сгореть, уже осыпалось пеплом, остальное застыло в ожидании.
Сабир проснулся ближе к вечеру. Осмотрел комнату, задержавшись на миг на фигурке спящей у окна сестры, попробовал пошевелиться и застонал - рана отозвалась острой болью.
Мейрам вздрогнула и открыла глаза. Минуту между братом и сестрой висела тяжелая тишина, оба не хотели ее нарушать, слишком сложно было подобрать нужные слова. Наконец сиятельный медленным движением отодвинул одеяло, попробовал приподняться, кривясь от боли, не смог, откинулся назад. Глубоко вдохнул и, сцепив зубы, повторил попытку.
Мейрам не шевельнулась, чтобы помочь, не встала, не подошла, не подала руки. Смотрела своими огромными глазами, улыбаясь бездушно и холодно. Наслаждаясь его болью.
Сиятельный все-таки встал, ухватившись за опору балдахина, с видимым усилием распрямился и дал знак сестре приблизиться.
Она послушалась. Подошла, вцепившись в брата злым, колючим взглядом. Замерла, став почти вплотную. И отвесила Сабиру звонкую пощечину.
От удара он потерял равновесие и тяжело осел на ложе. Коснулся рукой горящей щеки. Улыбнулся.
- Будем считать, что на этом выяснение отношений между нами закончено, - произнес он хрипло. - А ты змея, сестричка. Ядовитая, хитрая, безжалостная тварь. Но, чтобы там ни было, я тебе благодарен. Ты спасла мне жизнь.
Мейрам не удостоила его ответом, просто развернулась и вышла вон. Из коридора донесся ее голос:
- Вы можете зайти, господин лекарь. Вы двое - принесите императору ужин, обязательно согрейте красное вино. И дайте знать Сифу Йонне, что скоро понадобятся его услуги.