Меня настораживает, что Гордеев показывает свою неприязнь к отцу, когда за всю дорогу он в диком напряжении и задумчивости. Прежде чем выехать за город, он проявил характер в самой громкой и грубой форме, и под горячую руку попали все… Кроме меня.

Мне хватило ума молчать и послушно кивать на все его требования. Похоже, что моя покладистость даже частично усмирила взвинченность мужчины, но сегодня у нас выдался сумасшедший напряженный день, и ждал ещё целый вечер испытаний, к чему мы оба не была готовы.

Максим в сборах добивался какого-то странного идеала, придирчиво разглядывая мою прическу, сменяя её несколько раз. Макияж, который делала едва не плачущая девушка-стилистка с дрожащими руками, тоже пришлось переделать.

Платье он выбрал великолепное, правда, немного прогадал с размером, из-за чего моя грудь едва не выпрыгивает из бюста, а мне приходится сидеть с идеальной осанкой, чтобы платье случайно не разошлось по швам… Иначе у Максима действительно будет настоящая истерика.

— Ты знаешь почему сидишь в доме. К тому же я даю тебе полное право гулять по территории немаленьких размеров и работу. Не делай из меня дикаря, Ярослава, — раздражено фыркнул Максим, очередной раз посмотрев на свои наручные часы.

Кажется, мы немного опаздываем.

— Я не хотела тебя упрекнуть, просто констатирую факт, что мне неуютно выезжать из города. Я уже привыкла к нашему дому, — тихо произношу я, проследив за тем, как он тяжело вздыхает. — А вот ты, кажется, нервничаешь.

Максим так плотно сжимает зубы, что на его скулах выделились желваки. Он злится на то, что я веду с ним беседу?

— Если ты хочешь, чтобы я замолчала, скажи мне это.

— Ярослава, ты же знаешь, что за глупости, которые ты можешь вытворить на ужине, потянут за собой тяжелые последствия. Я не хочу с тобой ссориться.

Я сглотнула от серьезности его тона. Максим положил свою ладонь мне на коленку, из-за чего я поджала губы.

— В моей семье ценится покорность женщины. Не реагируй на провокации, держи себя в руках и будь той женщиной, которая является Ярославой Гордеевой, а не взбалмошной Соколовской, — я смотрю на своего мужа, который меня подготавливает к встрече с его родителями и это отнюдь не мило.

Он просит моей сговорчивости. Я надеюсь те мысли, которые меня тревожат не сбудутся в реальности…

— Мне нужно притворяться? — насмешливо приподняв брови, спрашиваю я, на что Гордеев уничтожающе пронзил меня своим взглядом.

— Если мой отец будет недоволен, недовольным буду я. Как думаешь, что для тебя лучше? — Максим внимательно проследил за тем, как я отвела глаза в сторону.

Он отлично знает, что мне не всегда удается быть манерной и уж тем более послушной, как бы я ни старалась.

Когда Гордеев ведет меня в ресторан, он целый вечер злится и стучит пальцами по столу, едва не шкрябая поверхность ногтями от ярости. Его всегда и всё раздражает: он заставляет меня держать спину ровнее, брать правильный прибор для деликатеса, поддерживать разговор любезностью и сдержанно реагировать на его придирки.

Я обычная девушка, и, возможно, путаю куда и какую вилку засунуть из предложенных нескольких блюд, но точно не буду вести себя, как необразованная деревенщина. Наверное!

— Я постараюсь, чтобы ты остался довольным, — прошептала я.

Максим наклоняется, подхватывает мою руку и целует пальцы, крепко сжимая в своей ладони. В этом жесте ни грамма ласки, ни злобы. Он ведет себя, как муж после нескольких лет прожитых с женой, благодаря за понимание свершено ненужным, пустым поцелуем.