Нам с Варварой пришлось бродить по залам — Сергея Борисовича завалили документацией из лаборатории танатокосметики. Все, что требовалось для посмертной обработки тел, предприятия Якушина производили сами. Излишки продавали в другие регионы. Лаборатории расширялись, линейка продукции постоянно росла. Всевозможные гели, кремы, мастики, краски, воски, парафины, грунты, эластификаторы для сохранения влаги, отдушки для устранения запаха, пудры с блеском и перламутром… Косметику Сергей Борисович разрабатывал сам, а светлые головы помогали. «Никто же этим не занимается, — сетовал Якушин, — всем безразлично. Косметику для живых применяют на мертвых, а это ужасно, она ведь для этого не предназначена…»

— Присаживайтесь. — Сергей Борисович снял очки, поморгал уставшими глазами. — Ну что, граждане титаны и стоики, — объявил он шутливо-торжественным тоном, — справились с очередной работой? Побывали уже под куполом — напитались чистой энергией? По вам не скажешь, Никита Андреевич, вид у вас довольно мятый.

— Был еще хуже, — уверил я, — до запитки.

— Ну, тогда ладно. Позвольте подвергнуть конструктивной критике? Прошло три дня, а пустые места в экспозиции не заполняются. Артефакты как бросили на даче Крапивиной, так они там и лежат. Трость Демидова сломали…

— Мы сломали? — изумился я.

— Не надо придираться к словам, — нахмурился Якушин. — Доставьте хоть сломанную — починим…

— Хорошо, мы привезем, Сергей Борисович, — пообещала Варвара. — Просто не до того было. Не ограбят дачу за четыре дня. Кстати, насчет цветника, который выращивала Крапивина…

— Нужно уничтожить, — решительно изрек Якушин. — Подумайте, как это сделать. Усманский тоже выращивал, но попался. Крапивина шагнула дальше — но и ее успели обезвредить. Нужно непременно уничтожить эту гадость, — повторил он.

— Хорошо, мы подумаем, — кивнул я. — Что это было, Сергей Борисович?

— Это был сильный дух, — Сергей Борисович понизил голос, — он спустился из тонкого мира, где обитают, как известно, не только доброжелательные к человечеству сущности. Зачем, с какой целью — выяснять не нам. Большего вам знать не положено. Особенно вам, Никита Андреевич… попрошу не обижаться.

— Что стало с Крапивиной?

— Дух изгнан, Ирина Александровна идет на поправку. Льщу себя надеждой, что в ближайшее время она вернется в общество.

— Это был… сеанс экзорцизма? — Я передернул плечами.

— В какой-то мере, да, — допустил Якушин. — Вы о чем сейчас подумали, Никита Андреевич? О том, что ее калечили гвоздями, вбиваемыми в мягкие ткани, обездвиживали, ублажали слух специальными молитвами — так называемыми отчитками? Извините, это Средние века. Измывательство над телом и душой. Явственно попахивает инквизицией. Не только наука, но и магия ушла далеко вперед. Прямой контакт уже не нужен — опытному, разумеется, специалисту. Мне удалось договориться с одним из них… вам незачем знать, кто он такой и кем работает. Ирину Александровну надежно изолировали. Мягкое помещение со всеми удобствами. Хорошее питание. Все гуманно. Назовем это частной клиникой, где обеспечивают полную конфиденциальность. Специалист работал два дня…

— Он находился не в той же клинике? — перебил я.

— Даже не в этом городе, — улыбнулся Якушин. — Прямой контакт, повторяю, не нужен. Расстояние не имеет значения. Экзорцист может находиться хоть в Африке, хоть на Кубе, хоть в Колумбийском университете. Он воздействует дистанционно. Трудно справиться с демоном такого уровня, но ему удалось. Первое время женщина кричала, сыпала бранью, обещала всех извести… В общем, зрелище не для слабонервных. Сейчас, насколько знаю, она приходит в себя, но все еще содержится в изоляции.

Полиции предстоит непростая задачка. Крапивина убийца, но она… не убийца. После лечения она и не вспомнит, что делала — будет обширный провал в памяти. Сажать ее не за что. Помещать на психиатрическое лечение — глупо. Злобный дух на зону не отправишь. В деле четыре трупа, и это только в нашем городе. Маньяк обезврежен, но маньяка нет, странно, да? Полиции надо отчитываться, и как она это будет делать, я бы с любопытством посмотрел. Ладно, пусть сами выкручиваются. Мы свое дело сделали.

Несколько минут мы переваривали услышанное. Сергей Борисович начал подглядывать в свои накладные.

— Странный тип по музею слоняется, — вспомнил я. — Явно хотел подойти и что-то сказать. Но не стал, так выразительно посмотрел на нас с Варварой…

— А, это, — отмахнулся Якушин. — Корреспондент НГС Иван Малинин, он часто сюда приходит, пишет небольшие статьи про музей. Мы всегда рады его видеть. Он профессионал и приятный человек. Похоже, в редакции что-то пронюхали о нашем последнем деле, и теперь он колеблется, не знает, как подойти. Готов поручиться, что через минуту-другую он нагрянет в эту комнату и начнет издалека. Но мы же умеем хранить секреты?