– Нет, я в принципе больше спать не хочу. Никогда.

– А, накошмарило… Бывает. Нечего было от меня шториться. Ладно, вываливай давай.

Лия пересказала сон, стараясь не представлять, о чем говорит. Того мужика с Лубянки было, конечно, жалко, но ребенок… И зачем она вообще ушла с пляжа? Ладно, миссия. Но как спасти парня, если там ни единого указателя, календаря или часов?..

– Нет, я понимаю принцип. Меня перекидывает именно к автокатастрофам. Видимо, из-за той, моей, – подытожила Лия. – Но как я должна это расшифровать? Ведь если я его не спасу, значит, меня не отпустит? Так это работает?

– А мне кажется, что тебе бы это все не приснилось, если б ты ничего не могла сделать.

– Умно! И дальше что? Я даже примерно не в курсе, что это за море!

– Вот это ты зря. – Мурад загадочно улыбнулся. – Включай мозги!

– Средняя полоса… Ну навскидку Азов или Балтика…

– А едем мы куда?

– В Калининг… – Лия осеклась и моргнула. – Стоп, ты думаешь, авария произойдет там?

– Логично же. Я не был в Прибалтике, но звучит похоже. Белый песок, мелкое море…

– Сосны… Да, похоже. Но ведь это все случилось… В смысле случится летом! И что, мне торчать там еще пять месяцев? Найти дорогу и торчать каждый день?

– Во-первых, не худший вариант. Учитывая, что дома тебя пасут менты. Во-вторых, может, просто найдем пацана и родителей предупредим.

– Ага, и они поверят.

– Ну, на «Битву экстрасенсов» ведь обращаются! Ты, главное, не нагнетай. Приедем на место, разберемся. Переспим вместе…

– Ты опять за старое? – взвилась Лия.

– Спокуха, спокуха! – Он поднял руки. – Я имел в виду сны. Загляну к тебе, вместе посмотрим, что к чему. Может, я тебе как раз и нужен, чтобы решать эти задачки. Нам бы еще Наташку… Она бы уже переместилась к Мицкевич, осмотрелась на месте.

Лия отвернулась к окну: там тянулась унылая серость, мелькала черная паутина мертвых деревьев. Конечно, в больнице Лия мечтала выбраться и попутешествовать, но рассчитывала получить более приятные впечатления.

С Наташей вышел досадный прокол. Ее Лия разозлила сознательно, взывая к духу противоречия. Мотивация от обратного. По крайней мере, с самой Лией этот фокус всегда работал. Когда на хореографии кого-то прошибало на нытье про боль или усталость, Инга Степановна никогда не снисходила до уговоров или утешений. Наоборот, каменела и выдавала что-то вроде: «Ты можешь идти домой прямо сейчас. Спи, отдыхай, про балет даже не вспоминай, здесь слабакам не место. Лучше сразу подбери профессию по себе: бухгалтеров и торгашей много не бывает». И от обиды и злости всегда открывалось второе дыхание. Глотая слезы ненависти, Лия выжимала из себя все соки до последней капли. Бухгалтер? Хрен вам, а не бухгалтер!

Что-то подсказывало Лие, что Наташе нужна хорошая пощечина. Да, потеря рук – это трагедия. Но Лия по себе знала, что такое распрощаться с будущим. Наташу слишком долго жалели. Так долго, что она привыкла сама к себе относиться как к хрустальной вазе. А ведь она могла бы подняться и двигаться вперед, не хватало только пинка… Не сработало.