Ах, так? Ярость поднимается удушающей волной, застит глаза. Оборачиваюсь к настороженно посматривающему на нас стражу порядка:

— Имеет ли свободный человек право что-либо делать с рабом другого свободного человека без его разрешения?

— Нет, конечно, госпожа, это же как воровство.

— И что за это положено? — спрашиваю, хотя Амира уже замолкает. Дошло. Все эти дряни свободные и достаточно богатые, чтобы купить раба, на стороне друг друга, совершенно вольно чужих рабов обижают. Ожидала, что я посмеюсь, может, ещё и по рядам его проведу, чтобы всем виднее было? Но ты у меня сейчас получишь. Даже знаю, что для тебя ужаснее всего!

— Если подадите иск и будет суд, ну свидетели есть… как минимум компенсация морального ущерба. В тюрьму вряд ли посадят, хотя если будете настаивать… Тут ситуация однозначная. Возможно, даже несколько месяцев дадут, если вы настаивать будете, — сообщает страж, и мне вдруг кажется, что Амира ему тоже неприятна. Повезло, однако. Не думаю, что её действительно кто-нибудь в тюрьму засадит, но даже ничтожная вероятность кажется ей ужасающей.

— Прости, — Амира вдруг начинает лебезить, видимо, осознавая, что её ждёт. — Давай я тебе сразу штраф заплачу.

— Не нужен мне твой штраф, — отвечаю мстительно. Все зрители — мои, любопытно. Антер смотрит с ужасом и тоской, ничего, сейчас ты у меня поймёшь…

— А что нужно? — спрашивает Амира.

— Исполнишь здесь сейчас то, что я скажу — все свидетели, отпущу и судиться не стану. Но то, что ты сделала — прямое оскорбление мне.

Она кивает — сама поняла уже.

— Исполню, дорогая, чего ты хочешь? — фальшиво стелет.

— Хочу, чтобы ты извинилась перед моим рабом!

Амира прямо отшатывается:

— Ты совсем ненормальная? С ума сошла?

— Как хочешь, — пожимаю плечами.

— Постой, — останавливает. Буркает в сторону Антера: — Извини. Довольна?

— Нет, не довольна. Нормально извинись, скажи, «Антер, извини меня за всё, что я сделала, пожалуйста, я была не права!» — решаю не переигрывать, хотя соблазн опустить её на колени почти непреодолим. Но тогда меня точно не поймут. Впрочем, кажется, моему милому и обычное «извини» уже в голову ударило, стоит ни жив ни мёртв, поверить не может. — Да дождись ответа!

Похоже, зрители разделились на два лагеря: одни возмущены отношением свободной к свободной, вторые откровенно получают удовольствие. Подумаешь, унизить раба — дело не хитрое, а тут такой цирк бесплатный.

— Антер, извини меня за всё, что я сделала, пожалуйста, я была не права, — повторяет, негромко, но всё же. Киваю, смотрю на него поддерживающе. Глаза мечутся, понимаю, родной, как тут простить? Едва уловимо качаю головой: не хочешь — не прощай! Расслабляется, улыбается:

— Никогда, — говорит. Амира вспыхивает, призывает свидетелей к тому, как рабы наглеют, но я не позволяю развить тему: