Ответ был очевиден. Отец потратил пять лет, выслеживая Джоан. Он убил ее отца и мать, ее саму похитил посреди фестиваля неформалов в присутствии тысяч людей и не остановится ни перед чем.

Отец мстил, как мстят персонажи Ветхого Завета. Он не успокоится, пока она жива.

Студгородок заливал осенний свет – оранжевые лучи низкого солнца. Часы показывали два пополудни, а по ощущениям было не меньше четырех. Джоан пошла искать Гэри. Он обещал встретиться с ней в условленном месте, но не пришел. Сердце Джоан забилось быстрее. Возможно, волноваться не стоило, однако Отец был способен на что угодно, и она сама предлагала держаться вместе как можно чаще.

Гэри обычно издалека выделялся своим высоким ростом, а сегодня он к тому же был одет в красную рубашку. Озираясь по сторонам, Джоан не замечала никого даже отдаленно на него похожего. Зато…

Зато она увидела чрезвычайно высокого человека с совершенно лысой головой, в одиночестве стоящего на лужайке у мраморной скульптуры. Он единственный не шевелился.

У девушки сжалось горло.

Она развернулась – медленно, незаметно, как бы невзначай. Перевела взгляд с незнакомца на здание, облака, быстро проверила, нет ли поблизости Гэри, потом украдкой еще раз взглянула на скульптуру.

Лысый никуда не делся: стоял неподвижно и пялился в направлении Джоан.

Девушка опять отвернулась. Мысли разбегались. На людях с ней ничего не сделают – по крайней мере, сейчас, при свете дня, на глазах у множества свидетелей. Лучшей обстановки, чтобы подойти и выяснить, с какой целью он явился, не придумаешь. Джоан вдруг почувствовала острую резь в животе – неужто язва? – но взяла себя в руки. Всеми фибрами души ей хотелось обратиться в бегство. Она пересекла оживленную аллею и решительно направилась по лужайке к долговязому наблюдателю.

Тот даже не пошевелился. Приближаясь, Джоан заметила, что незнакомец смотрит не на нее, а просто в том направлении, откуда она пришла. Он походил на статую не меньше памятника рядом с ним, на мгновение ей показалось, что его фигура действительно творение рук какого-нибудь студента с факультета искусств, очень жизненное изваяние. Но тут на глаза ей попалась прислоненная к мрамору белая тросточка. Джоан сообразила, что перед ней – слепой.

Немного отлегло. Однако среди Детей тоже встречались слепые или глухие. Джоан осмотрелась, проверяя, не ловушка ли это и не поджидают ли в кустах другие домочадцы. Она осторожно подошла ближе.

– Как дела? – спросила она на Языке.

Ей не ответили.

– Как тебя зовут?

Человек с удивлением повернул голову в ее сторону.

– Извините, вы ко мне обращаетесь? Увы, я говорю только по-английски.

Лишь теперь, когда напряжение прорвалось вздохом облегчения, Джоан поняла, что сдерживала дыхание. «Прошу прощения», – извинилась она на Языке, продолжая выдавать себя за иностранку, развернулась и зашагала прочь. Из моря студентов торчала голова Гэри, он смотрел на учебный корпус, надеясь застать ее в условном месте у лестницы. Джоан похлопала его по плечу, и Гэри вздрогнул. Джоан поняла, что не она одна чувствовала себя на грани.

– Я не хотела тебя напугать, – сказала она.

Гэри наклонился и поцеловал подругу.

– Ничего страшного. Сама понимаешь…