22

Джоан проснулась встревоженная, до рассвета.

Накануне вечером она сходила с Марком и Ревеккой на ужин в Трапезную и впервые после своего недобровольного возвращения сидела в компании Обитателей. Все столы были заняты; впрочем, к облегчению Джоан, Отец с Карой так и не появились. Авессалом со товарищи бросали на нее осуждающие взгляды. Джоан уже успела позабыть, как ей надоели эти коллективные обеды-ужины, молитвы перед каждой сменой блюд, напыщенная учтивость. Все вокруг вели себя с такой показной заботливостью и приторной слащавостью, что она чуть не сорвалась, едва дождавшись объявления окончания ужина и разрешения разойтись.

В жилых покоях Марк отобрал пригоршню грибов, заверив в одной из записок, которые оставались единственным способом откровенного общения, что их силы хватит, чтобы отключились все жители Дома, включая женщин и детей. Они втроем потратили несколько часов, шинкуя грибы в мелкую крошку. Марк где-то раздобыл матерчатые перчатки и маски, которые пришлось надеть, чтобы свести до минимума контакт с галлюциногенами. Он также принес небольшую сумку, в которую ссыпали нарезанные грибы. Ревекка должна была принести сумку утром на Кухню и, как только представится возможность, высыпать ее содержимое в яичницу.

– Мне для себя надо бы оставить, – попросила она. – Чуток расслабиться.

– Оставим, – пообещал Марк.

Джоан понятия не имела, что происходило за закрытой дверью супружеской пары, когда они покончили с работой, но сама не притронулась к зелью и сидела теперь как на иголках. Ревекка и Марк молча жевали за кофейным столиком. Ей тоже принесли кекс; он лежал нетронутый на салфетке из ткани. «Неужели не спали всю ночь?» – думала Джоан, рассматривая усталые лица. Впрочем, сомнения лучше не показывать. Они и так колебались, особенно Ревекка. В такую минуту их следовало ободрить.