— Понятно, — сказал я. — Что ж, ребятки, вы сами напросились. У советского милиционера должна быть хорошо развита чуйка. Она же интуиция. У вас её нет напрочь. Я достал из внутреннего кармана пиджака удостоверения консультанта ЦК КПСС, раскрыл и сунул под нос лейтенанту:

— Читай.

Лейтенант попытался взять удостоверение.

— Отставить. Из моих рук читай.

— Да это туфта какая-то, — пренебрежительно заметил лейтенант. — Консультант? Мальчик, ты в курсе, что у нас бывает за подделку документов?

Раздался скрип тормозов, и рядом с милицейскими «жигулями» остановилась моя белая «волга». Из машины вышел Василий Иванович. Быстро оценил ситуацию.

— Здравствуйте, Сергей Петрович, — поздоровался. — Извините за опоздание. Помощь нужна?

— Думаю, справлюсь, — сказал я, подошёл к машине, сел, снял трубку телефона и попросил соединить меня с Щёлоковым [3]. Дверцу я оставил открытой и хорошо видел, как с лица лейтенанта сошла краска. Кажется, он, наконец, понял, насколько плохо у него развита чуйка.

Меня соединили. Я в двух словах объяснил Николаю Анисимовичу ситуацию.

— Ну-ка, дай трубку этому лейтенанту, — попросил министр.

— Товарищ лейтенант, вас к телефону, — позвал я. — Министр внутренних дел.

Слов, которые Щёлоков сказал лейтенанту я не слышал. Но я догадывался, что телефонного разговора хуже этого в жизни стража порядка не было. Возможно, и дня в целом.

Я посмотрел на сержанта. Ухмылка давно сползла с его лица, и теперь он мучительно пытался сообразить, что же будет дальше.

— Ищи работу, сержант, — сообщил я ему. — Умеешь, что-нибудь делать?

— Когда-то был плиточником, — тоскливо вспомнил сержант.

— Отличная уважаемая профессия, — сказал я. — Кафель в ванной нужен всем.

Сержант вздохнул.

— Сергей Петрович! — позвал меня лейтенант. — Вас к телефону.

Я подошёл взял трубку. Она была заметной влажной. Ладно, надеюсь, брюки у лейтенанта остались сухими.

— Слушаю, Николай Анисимович.