— Давай так, — сказал Береговой. — Заканчивай школу, поступай в институт, и мы посмотрим. Только институт выбирай правильный.
— Правильный — это какой?
— Бауманку, разумеется, с твоим-то складом ума и уже имеющимися знаниями. Московское высшее техническое училище имени Баумана. Оттуда к нам прямая дорога.
— Договорились. В следующем году ждите в отряд космонавтов.
Береговой улыбнулся и крепко пожал мне руку. Судя по ауре, сомнений насчёт меня у него почти не оставалось.
После встречи Быковский проводил меня до машины.
— Так что за конфиденциальный совет ты хотел? — напомнил он.
— Ах, да, — я остановился, не доходя нескольких шагов до машины. — Валерий Фёдорович, допустим, вам нужно узнать точное местоположение определённой звёздной системы в нашей галактике. Параметры звёздной системы известны. В какую обсерваторию вы бы обратились?
[1] Секретарь ЦК КПСС, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, в описываемое время курировал работу учреждений и предприятий военно-промышленного комплекса и ракетно-космической отрасли.
[2] Государственное союзное конструкторское бюро.
Глава шестая
Новые одноклассники. Моя милиция меня стережет
Подготовка к экзаменам и сдача их экстерном заняли месяц.
Сам я обошёлся бы, максимум, неделей, но, как всегда, вмешались иные факторы. В данном случае даже не бюрократия, а внутреннее сопротивление некоторых учителей данной конкретной московской школы, которые категорически не хотели признавать, что какой-то четырнадцатилетний выскочка из глухой провинции (Кушка? Это где вообще? Самая южная точка Советского Союза? Как и чему там могут научить?) способен на такие подвиги. Пришлось снова подключать административный ресурс (на этот раз в виде РОНО [1] для приведения оных учителей в чувство.
Надо сказать, что большую помощь в данном вопросе оказала непосредственно и завуч школы Лидия Борисовна Гуменюк, которая после телефонного разговора с министром просвещения превратилась в ярую сторонницу моей скорейшей и успешной сдачи экзаменов с последующим исчезновением с её глаз.
Тем не менее, повторю, ушёл месяц. Даже в школу пришлось походить три недели, в тот самый восьмой «Г» класс, в котором, как я быстро понял, собрали самых бесперспективных и проблемных с точки зрения учёбы и поведения ребят и девчат.
Всего их в классе насчитывалось двадцать четыре. Я — двадцать пятый. Мало по сравнению с другими классами, где количество учеников переваливало далеко за тридцать.
Мне, впрочем, было всё равно, — я знал, что надолго здесь не задержусь. Поэтому и близко знакомиться ни с кем не собирался, хотя тут дело было не только в скоротечности моего пребывания в этой школе.
Проблема ровесников.
Она начала вырисовываться ещё в Кушке, и в Москве снова возникла.