Дни в неволе тянутся бесконечно долго, от рассвета до заката проходит целая вечность, полная тяжелых размышлений. В далекой мирной жизни на это всегда не хватает времени.

Находясь на попечении Оксаны, Сергей имел возможность видеть ее по нескольку раз в день, разговаривать с ней, узнавая все новые и новые подробности того страшного дня. Чувство вины перед погибшими не давало ему покоя, взывало к мщению, но Ратников понимал, что в настоящий момент в его положении это нереально.

Бандиты, зная о тяжелом состоянии пленника, до времени не беспокоили его, сдав на руки Оксане и даже не догадываясь об их истинных взаимоотношениях. Заботливые руки жены делали свое дело – Сергей шел на поправку. Через неделю капитан рискнул подняться на ноги.

В предгорном селении, куда боевики привезли Ратникова после расправы с «Малышом», находилось около тридцати раненых бандитов. За ними ухаживали Оксана и одна чеченка-медик. Они меняли повязки, следили, чтобы раны не гноились, потчевали больных порошками и таблетками – делали ту несложную работу, с которой справился бы любой фельдшер.

Федеральные войска не заглядывали в это глухое селение, отстоявшее далеко от театра военных действий. Тяжелораненых сюда не привозили, поэтому большая часть «пациентов» находилась на положении выздоравливающих, готовая снова встать в строй.

Минула еще одна неделя. Оксана то и дело забегала в сарай, где лежал Сергей, объясняя чеченской фельдшерице свои частые визиты к русскому тяжелым состоянием больного. Однако продолжаться так долго не могло.

На вопрос Азиза, исполнявшего обязанности старосты селения, скоро ли выздоровеет русский, Оксана ответила, скрывая тревогу напускным безразличием:

– Слаб он еще, Азиз, мало от него проку будет. Тяжелый физический труд может вызвать нежелательные последствия, тогда и вовсе выздоровление затянется.

Азиз недоверчиво посмотрел на нее.

– Не говори так, женщина. Русские живучи, на тебе убедился. Мы его полмесяца даром кормим, а сдохнет, значит, так угодно Аллаху. Завтра я буду с ним разговаривать.

Азиз был двоюродным братом погибшего под Грозным гражданского мужа Оксаны. Отношение к ней Азиза всегда было прохладным. Он не верил Оксане. В свою очередь, она, встречая колючие взгляды родственника, тоже не старалась вызвать его расположение.

…В тот день, когда из Малиновской привезли раненую Оксану, Азиз долго беседовал с ней, выпытывая обстоятельства смерти брата. В конце разговора он поинтересовался:

– Пешком, говоришь, добрела до Малиновской. С двумя ранениями? Тебе никто не помог?

В вопросах было явное недоверие. Чеченец, доставивший Оксану, рассказал, что перед рассветом между Малиновской и Станцией произошла перестрелка, в результате которой один боевик был смертельно ранен. Этот факт заинтересовал Азиза. Перестрелка вспыхнула через сорок минут после появления Оксаны в станице, именно столько времени требуется, чтобы пройти пешком расстояние от Малиновской до места боя.

– Ты подозреваешь меня в несуразных вещах, Азиз, – убеждала его Оксана. – Русские меня просто пристрелили бы, обнаружив в машине. Меня спасло то, что они не рискнули сразу осматривать «Ниву». В темноте мне удалось отползти подальше, сделать себе перевязку и все-таки добраться до Малиновской. Спешить в тюрьму или на тот свет у меня нет желания.