Трейси умаялась. Где-то она читала, что люди больше всего устают в магазинах и музеях. Девочка совсем вымоталась.

— Хочешь на ручки? — спросила Трейси.

Под этим весом едва не подогнулись коленки. Совсем крошка, а какая тяжелая. Сила тяготения — как у небольшой плотной планеты. Трейси с Кортни на руках доковыляла обратно до «Мамаш и папаш», забрала сиденье и приладила его в «ауди». Трех часов не прошло с тех пор, как у нее появился ребенок, а она от усталости уже инвалид — неудивительно, что все родители в «Меррион-центре» смахивают на зомби.

Она усадила Кортни в машину и удивилась, когда девочка пристегнулась сама. Они это умеют? Значит, и отстегнуться сможет?

— Не расстегивай, — посоветовала она. — На дороге полно дурных водителей.

Кортни пробормотала что-то в смысле «хорошо». Веки у нее посинели от усталости, и она совсем ошалела — Трейси видела такие лица у малолетних жертв насилия. Поневоле задумаешься. Собственно, удивляться нечему — чему уж тут удивляться? Мозг взрывается, как представишь, что люди делают с детьми. Раскаленная игла, все такое. Или, может, девочку тоже уморили сегодняшние виражи. Четыре часа дня, но время стало эластичным, тянулось в бесконечность.

Трейси глянула в зеркало — Кортни уже спала и сопела, жужжала, точно крупная пчела.

Интересно, размышлял Джексон, что нужно собаке? Наверное, корм и миска. То и другое он нашел в магазине «Дай лапу». Он отправился в поход по неизведанным землям. У него новая роль. Он знает, кто он, — он владелец собаки. Он еле справлялся с тем, что у него есть сын, — собака явно перебор.

— Какой очаровательный у вас бордер-терьер, — сказала женщина за прилавком.

— Да? — Джексон воззрился на собаку.

Он-то думал, это дворняжка беспородная. Вылитая дворняга и к тому же не слишком обаятельная. На морде и на боках кровь, и женщина сказала:

— Ой, он у вас что, подрался?

— Ну как бы, — ответил Джексон.

Женщина недовольно покосилась на веревку на шее у пса и спросила:

— А как сердешного зовут?

Джексон пролистал список имен, которые подошли бы псине больше, чем уже имеющееся, но ничего подходящего не нашел — только Джесс, однако это имя навеки принадлежало пастушьей собаке Этуэллов.

— Эмиссар, — в конце концов признался он. — Его зовут Эмиссар.

Пес навострил уши. Любопытно, кто его так обозвал. Джексон представил, как этот бугай, собачий хозяин — бывший хозяин, — стоит посреди поля и кричит: «Эмиссар!» В Раундхее изо рта Колина извергался лишь поток брани. Наверное, кто-то пошутил — кто-то, должно быть, говорил: «Надо причесать Эмиссара» или «Эмиссар спит у себя в корзинке».

Продавщица зоомагазина скептически воздела брови:

— Эмиссар? По-моему, это имя для большой собаки.