— Двадцать восьмое октября, тысяча девятьсот семьдесят пять.

— Совершенно верно. Макс и его брат родились в один и тот же день. Другими словами, они близнецы. И поскольку я брат-близнец Макса, я подтверждаю, что эта информация верна.

— Но…

— Вы располагаете другой информацией, это вы хотите сказать, доктор Фишер? Тоже верно, поскольку через некоторое время после оформления кто-то изменил в истории болезни Макса его дату рождения.

Врач с возобновившимся интересом принялся изучать документ.

— Все остальное осталось как было, — поспешил заметить Даниэль. — Изменена лишь дата рождения.

— Откуда у вас это?

— Боюсь, не могу вам этого сказать.

Он перегнулся через стол и вырвал листок из рук Фишера. Затем сложил его и спрятал во внутренний карман куртки.

— В общем, Макс и я — близнецы.

Врач снял очки и с напускным скучающим видом принялся полировать их рукавом рубашки. Даниэль, однако, продолжал:

— Это первое. Второе, что я хотел вам сказать, это что я собираюсь стать отцом.

— Да ну? — вскинул бровь Фишер, не отрываясь от своего занятия. — И кто же счастливая мать?

— Скоро узнаете. Не хотите меня поздравить? Разве это не замечательная новость?

— Замечательная новость? Да это настоящее чудо, — сухо отозвался врач.

— Тут вы совершенно правы. Каждый ребенок — чудо.

Карл Фишер мрачно кивнул.

— Вот только вы стерилизованы, что придает событию гораздо большую значимость. Даже если у хирурга и выдался тогда неудачный день и после операции вы сохранили фертильность — а подобное порой действительно случается, один на тысячу раз, — крайне маловероятно, что он совершил такую же ошибку и с другим резидентом. И даже… — Тут он критически оглядел очки, подышал на них и затем возобновил полировку. — И даже если все-таки и совершил, вероятность того, что именно вы двое прониклись друг к другу симпатией, все равно бесконечно мала. Так что я склонен расценивать упомянутое вами зачатие как чудо.

Наконец он снова нацепил очки, повернулся к компьютеру и застучал по клавиатуре. На экране появился текст.

— Вот! — радостно вскричал Фишер, тыча пальцем в экран. — Макс Брант. Все почикали и устроили в лучшем виде.