— И уж точно это будет не отсюда.

Ковальски строго и серьезно, словно старый учитель, взглянул на него поверх очков.

— Конечно-конечно, — повторил Даниэль.

Ему вдруг послышался смех. Или плач? Наверно, опять соколы заходятся. Вот только на этот раз звук как будто исходил не со стороны вольера. Наоборот, откуда-то изнутри дома, откуда-то справа, если быть точным. Совсем близко, но все равно приглушенно. Он даже мог бы поклясться, что из-за зеркала, хотя, конечно же, это было невозможно.

Взгляд Даниэля заметался по комнате. На стене он заметил пятнышки, как будто на нее брызнула какая-то темная жидкость да так и засохла.

— Мне нужно идти. Извините, — прошептал он и двинулся к двери.

Мужчины за столом молча провожали его взглядами. Медленно и чрезвычайно осторожно он прошел мимо Адриана Келлера, подобно картонной фигуре неподвижно стоявшего с ножом. Даниэль покосился на короткое и широкое лезвие, буквально не чуя под собой ног. Все казалось таким нереальным.

А потом замер как вкопанный. Снаружи раздался крик, ничего подобного которому ему в жизни слышать не доводилось. Исполненный тоски вопль, душераздирающий и очень высокий, как будто издаваемый совсем маленьким существом.

— Ребенок! — ахнул Даниэль. Он повернулся к троице в комнате. — Это кричал ребенок!

А те таращились на него, совершенно не изменившись в лице. Да не может быть, чтобы они не слышали крика. Глаза Адриана Келлера сверкали над его широкими скулами подобно маленьким сизым лампочкам.

Даниэль бросился к двери и выскочил наружу. Плач сменился на жалобный вой. Где же ребенок?

В подлеске возле дома раскачивалась ветка, осыпаясь дождем пожелтевших листьев.

Даниэль зачарованно уставился на болтающееся и извивающееся среди листвы тельце. Заяц. Попавшийся в одну из удушающих ловушек Адриана Келлера.

Из дома вышел сокольник, все так же держа в руке нож. Совершенно невозмутимо, словно с самого начала и собирался проделать это, он срезал зайца с ветки.

Затем Келлер прошел к соколиной клетке, отпер сетчатую дверь и так и оставил ее нараспашку. Соколы и не подумали слетать с голых сучьев. Так и сидели нахохлившись, подергивая головами.

Резким броском Келлер запустил зайца над двором. Птицы мгновенно вырвались из вольера, набросились на жертву и тут же принялись рвать ее на части. Парочка птиц, однако, довольствовалась наблюдением за остальными с крыши клетки. Наверно, именно эти-то и наелись до отвала голубями на завтрак.

Келлер стоял неподвижно, наблюдая за пиршеством соколов.

— Всего лишь заяц, — сказал самому себе Даниэль и взялся за велосипед. Его по-прежнему трясло, ноги были как ватные. Сокольник меж тем совершенно не обращал на него внимания.

Съехав на грунтовку, Даниэль достал мобильник и снова попытался связаться с Максом.

И снова ответа не последовало. Вот только ему показалось, что где-то поблизости тихо зазвучала мелодия. Внутри дома. Или на его участке. И гудки в его телефоне прекратились одновременно с ней. Даниэль снова нажал вызов, прижал мобильник к груди, чтобы заглушить его, и прислушался к отдаленной музыке, раздавшейся сразу после набора номера. Хоть она и была очень тихой, он все-таки узнал ее — квинтет «Форель» Шуберта.