Механик пограничного совхоза Степан Миронов, недавний старшина-танкист, возвращался домой из республиканского центра. Стоял яркий весенний день. Поезд шел вдоль границы. В окнах мелькали нарядные кирпичные домики, изумрудные поля, виноградные плантации, а на пригорках вдоль насыпи алым пламенем цвели маки.

На повороте локомотив дал резкий гудок, и взору Миронова открылась знакомая река, взбухшая, помутневшая от дождей. Пассажиры с любопытством прильнули к окнам. Там, на правом берегу, — чужая земля.

Каким контрастом выглядели два берега! На той стороне отчетливо были видны глинобитные убогие хижины, голая, какая-то выжженная земля, а кругом ни деревца, ни кустика…

В вагоне началась оживленная беседа. Близость границы дала повод для возобновления умолкших было разговоров. Одни заговорили о международных событиях, другие предались воспоминаниям юности и детства, когда в этих местах проходила гражданская война, жестокие бои с наемными бандами, в изобилии снабжаемыми из-за рубежа и оружием, и деньгами.

Степан продолжал смотреть в распахнутое окно, с удовольствием вдыхая весенний воздух. Ему, жителю Подмосковья, оставшемуся здесь после демобилизации, полюбился этот солнечный край фруктовых садов и белоснежного хлопка, полюбились товарищи с пограничной заставы — сильные, мужественные люди, охраняющие родную землю. «Если бы и Вера согласилась переехать сюда, — подумал он, — тогда, пожалуй, остался бы здесь навсегда».

И Степан вдруг увидел продолговатые, словно миндалины, глаза Веры, лаборантки учительского института. Она долго стояла на перроне, махая вслед отходящему поезду цветастой косынкой. Не скоро Степан снова будет в городе. Дождется ли его Вера?

— О чем это загрустил сосед? — И Степан услышал за спиной знакомый голос одного из пассажиров. — Никак, любимую вспомнил? Ох, женщины! Когда же вы дадите покой нашему брату?! — С этими словами он дружелюбно похлопал Миронова по плечу.

Степан покраснел. Он почувствовал какую-то неловкость от того, что посторонний человек разгадал его сокровенные мысли.

Это был спутник по купе инженер-мелиоратор Николай Филиппович. В первые часы пути он больше молчал, сосредоточенно думая о чем-то своем. Две соседки, уже немолодые женщины, своим искусным разговором растопили лед молчания. Молодой человек разговорился, с печалью в голосе рассказал, что у него произошла некая драматическая история. Подруга, которую он любил, изменила ему и внезапно вышла замуж за другого. Он был так огорчен, что заболел, не смог уехать со своей группой и сейчас догоняет экспедицию, находящуюся где-то в этих местах.

Врожденный такт, да и свои мысли помешали Степану принять участие в разговорах, тем более, что ахи и вздохи сердобольных дам совсем расстроили спутника. Однако к вечеру сосед повеселел, охотно угощал соседей, балагурил и, казалось, печаль навеки исчезла с его утомленного лица.

Потом спутник много и интересно рассказывал о работе геологов и мелиораторов, о разных дальних краях и странах, куда забрасывала его профессия, о городах, в которых Степан никогда не был. Постепенно разговор перешел на здешние темы. Миронову приятно было услышать о том, что ученые, друзья инженера, о которых он так тепло отзывался, много сделали для изменения природы этих мест, что скоро и эта часть советской земли покроется новыми водоемами, лесами, стройками.

«Умный, знающий человек, — подумал Степан о своем спутнике, — только вот нервишки, видимо, подкачали. Наверное, никогда не служил в армии».