— Чайку сделай, будь девушкой! — послышался со стороны коридора голос пожарного.

Было огромное желание не делать ничего. Ну, или скормить незваному гостю остатки собачьего корма. А что? В холодильнике как раз лежала одна початая банка. Там срок годности скоро заканчивался. Но сегодня я так устала, что не хотелось ничего. Точнее, просто было желание добрести до кровати и забыться сном.

Подавив зевок, первым делом помыла руки. Потом включила чайник, положила в опустевшую за день мисочку, что стояла на полу, специального паштета для пекинеса и пошла переодеваться. В это время Гошик оккупировал мою ванную комнату. И вроде надо было вновь возмутиться, потребовать, чтобы он покинул квартиру. А… сил не было.

Переодевшись в удобный синий спортивный костюм, натянула на ноги теплые носки (я же нынче осталась без тапочек), соорудила на голове пуклю и поползла обратно на кухню. Бывший одноклассник сидел за столом и в задумчивости постукивал костяшками пальцев по столешнице. Зефир, как и в прошлый раз, уселся у его ног и преданно заглядывал тому в лицо.

— Каравайчик, — хмуро проговорил пожарный, — я не понял, ты что… не ждала меня?

— Какой догадливый, — процедила, подходя к чайнику.

— Холодильник пустой. Жрать нечего…

— Жрут свиньи, — машинально сказала, и так же машинально беря с полки две чашки для чая.

Чтобы поскорее избавиться от общества Гоши, на этот раз решила ограничиться пакетированным чаем. Только зеленым. Беспокоилась, как у него там почки работают. Хорошо ли… или плохо. А если плохо, то этот напиток самое то. Сахара на этот раз положила аж пять ложек.

— Аф? — вопросительно тявкнул Зефир.

Никак не отреагировала на мелкого предателя. Я его кормлю, пеленки меняю (кстати, надо будет заняться этим делом, когда Гоша уйдет), шерсть вычесываю, по ветеринарам таскаю, а он… Вот возьму и не пойду с ним сегодня на улицу. Поздно уже. Пусть сидит и размышляет о своем плохом поведении.

— Каравайчик, ты такая задумчивая, — продолжил словоблудие Гошка, — что становится боязно.

— Тебе и боязно? — я поставила перед ним дымящуюся чашку и пошла к холодильнику. Хм… и чего бы такого поесть?

— У тебя там мыши повесились, я их в унитаз спустил, — отпив немного чая и слегка поморщившись, пробормотал Филимонов. — Отойди, каравайчик…

Произнеся это, он оторвал свою попу от табуретки и, отстранив от холодильника, полез изучать его содержимое. Закрыл весь обзор своими плечищами, что и не видно ничего. Так бы и стукнула.

— Гоша, а ты ничего не напутал? — голос был мягким, спокойным. А как еще я должна разговаривать с душевнобольным? — Квартира моя, кухня, моя. Холодильник, опять же, я покупала.

— Ну, я тебя поздравляю с этой покупкой, — никак не реагируя на мою речь, возвестил молодой человек. — Но покупочка так себе. Морозит плохо, лампочка вот-вот перегорит, а с внешней стороны вмятина. Подержанный покупала? — На меня посмотрели через плечо. Всего какую-то секунду. Потом все внимание незваного гостя опять переключилось на лежащие на полках продукты. — Вот, — спустя еще несколько секунд, Гошка извлек оттуда упаковку с яйцами и положил ее на столешницу разделочного стола, что располагался слева. — И это возьмем, — дальше там же оказались остатки колбасы, немного сыра и один несчастный помидор. — Догадываешься, чем я тебя сегодня баловать буду?

— Ну… — я отошла подальше от хитро смотрящего прямо мне в глаза парня. — Яичницей, подозреваю.