И только после этих его слов заметила, что в углу стоят три сумки с продуктами. Перевела удивленный взгляд на Георгия, не веря своим глазам. Он что… действительно купил еду? Обычную, реальную еду? Не из магазина приколов?

— Выкатятся, — шепнул Гоша, продолжая радостно на меня взирать.

— Кто? — проворчала, останавливаясь возле двери.

— Глаза, — поспешил пояснить парень. — Если пытаешься скопировать взгляд своего питомца, не получится. А вот косоглазие можно заработать. Хотя… — молодой человек в задумчивости посмотрел на потолок, почесал подбородок. — Хотя ты мне и косоглазая нравиться будешь.

— Уже одно то, что по твоим словам я тебе нравлюсь, звучит пугающе, — сказала и вставила ключ в замочную скважину.

— Нет, ты не каравайчик, — продолжил болтать однокашник за моей спиной. — Ты ледышка. Но я знаю один очень интересный способ, который поможет тебе оттаять, — а это он произнес уже на ухо. — И вспотеть…

Фыркнув, мотнула головой и, кажется, попала Филимонову помпоном по носу. А вот пусть знает, что даже моя шапка против его посягательств на честь хозяйки!

Войдя в прихожую, не успела стянуть с себя головной убор, как Зефир, еле удерживаясь на кривых лапках, домчался до коридора и буквально взлетел на руки Гошки. А мне, между прочим, он никогда так не радовался. В общем, я буду повторяться, если вновь вспомню, как пекинес реагирует на этого парня. Может уйти и оставить влюбленных наедине? А что, видно ведь, как они тянутся друг к другу. Тьфу. Самой стало тошно от таких странных мыслей. Ужас. Точно заработалась. Вот и лезет в голову всякий бред. Не отдам этому извращенцу своего любимца. Это я сейчас про Зефира, если что.

Вскоре я осталась в прихожей одна. Мужчины пошли на кухню, разбирать пакеты. Причем я с трудом представляла себе, как пес собирался помогать парню. Просто видела по его преданному взгляду, что очень хочет угодить.

— Любимая, а где у тебя сахар хранится? — послышался голос Георгия.

Любимая?! Все! Не могу больше! Сколько можно!

Быстро раздевшись, пошла на разборки. И так и замерла на пороге, в очередной раз за сегодняшний день удивившись. На кухне начиналась бурная деятельность. Гошка вовсю орудовал ножом, нарезая колбасу. Не большими кусками, как в рекламе, в которой папа все может (в том числе и рубить колбасные изделия будто топором), а аккуратными кружочками. Сыр уже был порезан и разложен на тарелке. Зефир довольно облизывался у ног пожарного. Глаза этого гремлина стали еще больше, чем были. И что-то подсказывало, что такими огромными они стали из-за неслыханной щедрости моего бывшего одноклассника. Не мог подождать, пока я положу ему в миску паштет.

— Филимонов, ты издеваешься?! — Какой раз за прошедшие пару дней я задаю ему этот вопрос?

— Ты о чем? — этот нахал бросил быстрый взгляд через плечо, а затем продолжил нарезать теперь уже хлеб.

— Какая я тебе любимая! — выпалила, с силой сжимая руки в кулаки.

— Аппетитная, — смотря на хлебобулочное изделие, ответил этот…

— Филимонов! — взревела.

— Правильно, — как ни в чем небывало, произнес он, — пора привыкать к этой фамилии. Твоя, кстати, мне никогда не нравилась. Селезнева. Ну что это за фамилия такая?

— Нормальная! — выпалила, чувствуя, что еще немного и наброшусь на него. Только перед этим стащу со стола что-нибудь увесистое и очень травмоопасное.

— Тяф, — явно не согласился с моими словами лохматый предатель.