Стащив с головы шапку и расстегнув пуховик, наклонилась, чтобы избавить собаку от ошейника. Не любил он в нем по дому ходить. Ботинки я уже сбросила, так что, не беспокоясь о чистоте пола, засуетилась в коридоре, убирая вещи на свои места. Уже убирала шапку на полку, что была расположена над крючками для верхней одежды, когда в дверь коротко позвонили. Не сразу пошла смотреть, кто там такой наглый в столь позднее время решил наведаться. Были подозрения, что это Георгий. Но повторного звонка не последовало. Да и не выкрикивал никто ничего. Не похоже на Филимонова.
Прищурившись, глянула в глазок и никого не увидела. Странно. Не знаю, что толкнуло меня открыть дверь. Какое-то внутреннее чутье. Выглянула на лестничную клетку, осмотрелась. Никого. Тихо, спокойно. И шагов отдаленных не слыхать. Потом опустила взгляд на ручку двери с внешней стороны и брови мои медленно поползли вверх. А очки, наоборот, вниз. На ручке висел пакет с мандаринами и хурмой. Тот, который в магазине мне Гоша протягивал. Потом забрал, правда. И вот… все-таки вернул.
Упрямиться не стала. В конце концов, мандаринки ни в чем не виноваты. Сняв пакет с ручки, снова закрыла дверь и пошла на кухню. Поступок бывшего одноклассника удивил. Я помнила его самовлюбленным индюком, который постоянно насмехался надо мной. Прикалывался, не заботясь о том, что я при этом испытываю. Я же была просто глупой влюбленной девчонкой, вес которой колебался с отметки «девяносто» на «сто» каждую неделю. И помню как сейчас, как было обидно и больно слышать от одного из самых симпатичных парней класса, что я раздавшийся на дрожжах каравай. Или перекаченный воздухом шарик. Девчонка, над которой можно насмехаться, не беспокоясь о ее чувствах и эмоциях. Школьные годы навсегда останутся для меня самым кошмарным временем в не такой уж и длинной жизни. И как бы я не хотела забыть всех тех, кто бросал в спину колкие фразы, память не собиралась щадить. А возможно, все это было не просто так. Я смогла взять себя в руки, побороть искушения и прийти в форму.
Оставив пакет на полу в кухне, пошла переодеваться в свой любимый халат, а потом потопала мыть руки. Завтра на работу. Надо лечь спать пораньше. Только съем пару мандаринок, покормлю Зефира и пойду на боковую. И хотя бы на время забуду о странном поведении Гоши.
Глава 3
На работе начался дурдом. Все носились, подписывали отчеты, которые умудрились просрочить по всем срокам и за несколько дней до Нового года, вдруг открыли в себе талант работать сверхурочно. Я по этому поводу не беспокоилась. Всегда старалась выполнять поручения начальства в срок. Вот и сейчас… помогала Анфисе, коллеге по работе и соседке по кабинету, с отчетом. У нее, видите ли, данные по продажам не сходятся. Благоразумно молчала о том, что по моему мнению у нее не сходится на самом деле. Юбка на два размера меньше и блузка, явно тесная в области груди. Но… когда начальник молодой и горячий, как электрочайник, в ход идут самые разнообразные средства достижения цели. А цель у нас была с длинными усами, черными глазами и акцентом.
Во время обеда, когда сидела с Анфисой в столовой, на мобильный позвонили с неизвестного номера. Машинально взяла трубку, поднесла динамик к уху и…
— Каравайчик, я соскучился! — бодро возвестил Филимонов.
Анфиска с любопытством покосилась в мою сторону. Даже ложку с супом ото рта отняла. Услышала? Черт…
— Не могу сказать того же, — выдавила из себя.
— А зря, — засмеялся однокашник. — Эй! Витек, отойди от моего огнетушителя! Отойди, говорю! — Это он явно прокричал не мне. Зато коллега по работе точно все расслышала. И ее аккуратно нарисованные брови поползли вверх. — Так… — продолжил словоблудие Гошик. — На чем я остановился? Ах, да! — И чего он такой радостный? Курил? — Я соскучился, каравайчик! Жди сегодня в гости. Пока!
И самым бессовестным образом повесил трубку. Я и слова вставить не успела.
— Какой он… — с придыханием пролепетала Анфиса и мечтательно подперла подбородок рукой. Вторая ее конечность так и продолжала удерживать ложку. — Горячий.
— Ага, — проворчала, отодвигая от себя тарелку. Аппетит пропал напрочь. — Горячий как осетинский пирог.
— И не говори, — девушка облизнула накрашенные алой стойкой помадой губы. — Мой Арутюшик такой душка.
Посмотрела на «Арутюшика», который сидел через стол от нас. И которого Анфиса, само собой, не видела и фыркнула. Коллега произнесла это так громко, что ее усатый босс все услышал. И выронил вилку, на которой балансировал рис. Бедный мужчина. На вид такой мужественный, сильный. А на деле… боится внимания довольно симпатичной девушки.
— Ты что, не будешь есть? — удивленно спросила Анфиска, на этот раз косясь на почти не тронутый суп в моей тарелке.
— Хочешь? — буркнула, пододвигая к ней почти не тронутый обед. Знала, что откажется. Просто хотела отбить всякое желание лезть не в свое дело.
— Нет, — покачала головой блондинка.
Вот и я «нет». Сняв ремешок сумки со спинки стула, пожелала девушке приятного аппетита и, поставив две тарелки (в одной был овощной салат) на поднос, сгрузила туда еще и вилку с ложкой и пошла относить все это к кухне.