Даниэль дернулся, пытаясь сбросить ребят, вырваться из захвата, но не вышло. Тим с Йелло держали крепко. И тогда он прокричал:
– Я тебя вытащу, вытащу, Кара! Клянусь! Ничего не бойся! Я тебя обязательно вытащу, даю слово!
На глазах навернулись слезы, ком подступил к горлу, голос осип.
– Не волнуйся за меня… И вы тоже, ребята. Все будет хорошо.
– Я тебя вытащу! Вытащу!..
– Госпожа Грант! – твердо сказал страж, прерывая наше прощание. руки его помощников легли мне на плечи. – Следуйте за мной. Иначе…
Я стиснула зубы, чтобы не разреветься. Вскинула подбородок повыше, стараясь сохранить достоинство и не дать присутствующим понять, насколько мне было страшно. Я была абсолютно уверена в том, что ничего хорошего на этих работах меня не ждет и с друзьями мы больше не свидимся. Но они об этом не знали, и причинять им ненужную боль я не хотела. Поэтому медленно повернулась к стражу и настолько спокойно, насколько позволяла моя выдержка, произнесла:
– Ведите.
Глава 11
«Труд освобождает»
Наручники на меня все же надели. Как и ошейник, подавляющий дар материализации. В окружении стражей я прошествовала на крышу Пантеона к арке-порталу. А когда из него вышла, очутилась перед мужчинами суровой наружности, с автоматами наперевес. Их было шестеро. А таких, как я, еще двое. Женщина и мужчина. Писатели. Мы были из разных отделов, но взгляды у нас всех были одинаковые – тревожные, настороженные, как у зверей, загнанных в ловушку. Мы не понимали, почему с нами обращались как с преступниками, и это дезориентировало, пугало.
Охранники погрузили нас в голубой микроавтобус. Бескрылый, простой, местами с облупившейся краской и проржавевший. Вроде тех, что можно встретить в нашем мире в глухой провинции. Контраст с техникой Либрума ошеломлял.
Разговаривать нам не разрешили. Впрочем, как и выбирать места. Мы сидели в шахматном порядке под наблюдением сурового вооруженного конвоя. Я бездумно смотрела в окно, прислонившись лбом к запыленному стеклу. В голове была пустота, на душе апатия. Руки опускались, ноги ослабели. И единственное, о чем я мечтала, это закрыться в какой-нибудь пустой комнате, свернуться калачиком и просто лежать.
Минут через двадцать мы оказались возле какого-то поселка. Поначалу мне показалось, что он заброшенный. Разве кто-нибудь в ФФЗ станет жить в обветшалых деревянных домах с прохудившимися крышами? Но по мере того как наш автобус ехал по центральной улице, из-за неровных дырявых калиток словно горох высыпали на обочину люди.
Я нахмурилась, недоверчиво глядя на сгорбленных женщин с впалыми щеками, чумазых костлявых ребятишек в одних штанах и болезненного или бандитского вида мужчин. Изможденные, истощенные, покрытые потом и пылью, они выстраивались вдоль дороги, выглядывали из мутных окон своих старых, покосившихся от времени домов, каждая щель которых отчаянно кричала об отчаянии и нищете. А их угрюмые лица выражали затаенную ненависть. Выходит, мы пировали, пока они тут…
– А ты думала, в сказку попала? – ухмыляясь, сказал главный охранник, перехватив мой изумленный взгляд. – Добро пожаловать в реальный мир.
Его подчиненные гнусно заржали, а мне стало дурно. Как же быстро ломалась в моем представлении картина утопически-прекрасного Эдема…
– Кто это? – тихо спросила я.
– Семьи рабочих, которые вкалывают на рудниках. Мы как раз едем туда.
Я поежилась, хмуро разглядывая обитателей поселка. Их лица, одежду, дома… У меня сжалось сердце.