Гвен пришлось подробно рассказывать о моем очередном визите в полицию.
— Возмутительно! — вспылил Джо. — Теперь им кажется подозрительным естественное желание увидеть место смерти мужа! Конечно, ты должна была побывать там.
— А ты не думала посоветоваться с юристом? — спросила Гвен.
— С юристом? — переспросил вошедший Фергюс. — О чем?
— Понимаешь, — начала Гвен, — если у Элли спрашивают, когда она приезжала на место смерти мужа и кто может подтвердить ее слова… — Она повернулась ко мне. — Страшно даже предполагать такое, но, по-видимому, они считают…
— Что я имею какое-то отношение к смерти Грега, — закончила за нее я. — Именно. Что я отомстила мужу и его любовнице… Но у меня есть алиби, — вдруг оживилась я, припоминая тот страшный день. — Я чинила георгианское кресло. Возиться с ним пришлось дольше, чем я рассчитывала, поэтому в компанию, для которой предназначалось кресло, я отвезла его на такси, иначе не успела бы к концу рабочего дня. Эта компания — адвокатская контора возле площади Линкольнс-Инн-Филдс. Я прибыла туда без нескольких минут шесть. Отдавая кресло заказчику, в подтверждение я подписала накладную. В ней указаны дата и время. Поэтому я никак не могла оказаться в Восточном Лондоне и пустить под откос машину своего мужа.
— Но с какой стати они вообще осматривали место аварии? — спросил Джо.
— Вот именно, — подхватила Мэри.
— Кто их знает, — пожала плечами я. — Своим вмешательством я так все испортила, что полиция не знает, что и думать. Но меня это не волнует. С прошлым покончено. Теперь я займусь тем, что следовало бы сделать давно: разберусь с делами, начну работать, буду вести правильный образ жизни.
Так я и поступила. По крайней мере попыталась. Я помогла перенести нарезанный кекс поближе к месту празднования. Взяла на руки малышку Руби и держала, смертельно боясь уронить. Протянула ей свой мизинец, который она обхватила кулачком. Потом я отдала ребенка очередному жаждущему понянчить его и ушла.
Если бы я знала, кто звонит, ни за что бы не взяла трубку. Я как раз вернулась из мастерской, заварила себе чаю и потеряла бдительность. К телефону я подошла машинально, а когда услышала голос, то от неожиданности ошпарила чаем запястье.
— Алло! — Голос звучал холодно и бесстрастно: даже сейчас этот человек не собирался выдавать свои чувства.
Я попыталась представить его себе: седеющие темные волосы, безупречный костюм, ухоженные руки.
— Дэвид? — наконец выговорила я. — Что вам надо?
— Прямо к делу. — Он издал короткий безрадостный смешок. — Я хочу встретиться с вами.
— Мне нечего вам сказать.
— А я, напротив, мог бы рассказать вам кое-что. Но не по телефону.
— К вам домой я не хочу.
— Охотно верю. — Наконец-то в его голосе послышалось прорвавшееся раздражение. — Мне приехать к вам?
— Нет, так тоже не пойдет.