Еще до того, как я позвонила в эту дверь, я уже знала, что в доме никого нет: все окна в нем были темными, на подъездной дорожке отсутствовала машина, дом казался нежилым. И все-таки я стояла, топая от холода ногами, и ждала, чтобы убедиться. Хотела бы я знать, какие чувства сейчас испытывает Хьюго Ливингстоун. Думает о Греге так же, как я о Милене — с ненавистью, ревностью и недоумением? Или ему известно то, чего не знаю я?

Этим утром, выскребая из банки остатки повидла и намазывая им черствый хлеб, я решила рассмотреть случившееся под другим углом. В жизни Грега я не нашла ничего предосудительного. Может, найду в жизни Милены?

И вот теперь, сырым ноябрьским утром, я стояла возле большого дома, смотрела на его темные окна и думала, что делать дальше. Я просто не могла вернуться в собственный маленький и холодный дом и заняться накопившимися делами. Удивив себя, я сверилась с картой и пешком преодолела примерно полмили, отделявшие дом Ливингстоунов от офиса «Тусовщиков» — так называлась компания, которой совместно владели Милена и ее партнерша.

Талсер-роуд оказалась тихой улицей, застроенной жилыми домами неподалеку от моста Воксхолл. В таких местах офисы встречаются редко. Дом номер одиннадцать ничем не отличался от других домов: он был большим, имел общую стену с соседними, цокольный этаж и эркерные окна. Звонок был всего один, на двери не нашлось табличек, сообщающих, что именно здесь организуют веселые и оригинальные торжества, учитывая все пожелания каждого клиента.

Однако в окнах нижнего этажа горел свет. Я подняла руку, чтобы позвонить, и вдруг зацепилась взглядом за собственное обручальное кольцо. Некоторое время я бесстрастно изучала его, словно оно возникло внезапно. Кольцо я не снимала с той минуты, как Грег надел его мне на палец во время регистрации брака. Мне казалось, снять его будет трудно, но так как за последние недели я похудела, кольцо легко соскользнуло. Положив его в сумочку, я позвонила в дверь.

Женщина, которая открыла мне, оказалась чуть старше, чем я ожидала. У этой рослой и стройной шатенки волосы были подстрижены изысканно и коротко, они мягкими прядями обрамляли треугольное лицо. На бледной коже только начинали появляться первые морщинки, глаза поблескивали за прямоугольными стеклами очков. На незнакомке были черные брюки и бледно-голубая льняная рубашка, украшениями служили крошечные сережки-гвоздики в ушах и серебряная цепочка на шее. Элегантный вид, интеллигентная и сдержанная притягательность.

— Чем могу помочь? — спросила она хрипловатым голосом.

— Здесь находится офис компании «Тусовщики»?

— Да, здесь. Хотите устроить вечеринку?

— Нет. Я насчет Милены Ливингстоун.

Я увидела, как изумленно раскрылись ее глаза, как она предприняла недвусмысленную попытку взять себя в руки.

— Значит, вы ничего не знаете? — спросила она.

Я чуть было не ответила: «Знаю, конечно, потому что человек, вместе с которым она умерла, был моим мужем», но что-то остановило меня.

— О чем? — спросила я.

— Зайдите на минутку. Простите, я не представилась: меня зовут Фрэнсис Шоу.

Я пожала протянутую руку. Пожатие Фрэнсис было теплым и сильным. Я переступила порог, она закрыла за мной дверь.

— Предлагаю пройти вниз, в офис, если его можно так назвать. Простите, у меня тут полный хаос.

Она провела меня в цокольный этаж, где середину просторной комнаты занимал длинный стол. Он был завален неряшливыми стопками папок и бумаг. На диване возвышалась груда рекламных брошюр, письменный стол занимали штабеля папок.