Снаружи было темно, дождь не утихал, поэтому я остановила такси, села сзади и горестно обхватила себя обеими руками. У своих дверей я вдруг обнаружила, что мне не хватает денег, чтобы расплатиться с водителем, бросилась в дом и вернулась с мелочью, с трудом собранной по карманам и сумкам. В кармане старого кожаного пиджака Грега, по-прежнему висевшего в прихожей, нашлась пятифунтовая купюра. Когда я наконец переберу его вещи? В памяти одно за другим всплывали неотложные дела: связаться с юристом, банком и строительной компанией, выяснить, на каких условиях застрахована наша жизнь, организовать похороны, отменить назначенный визит в клинику лечения бесплодия, записать новое сообщение для автоответчика, который до сих пор здоровался голосом Грега и просил перезвонить позднее, потому что «Грег и Элли сейчас не могут подойти к телефону». Элли рано или поздно подойдет, а Грег уже никогда. Грег с темными глазами, широкой улыбкой и сильными теплыми ладонями. После трудного дня он массировал мне шею и плечи. Сам мыл мне голову, тщательно промывая волосы. Любил лежать, закинув руки за голову, смотреть, как я выхожу из ванны обнаженной; в такие минуты ожидания его лицо становилось необычно серьезным. Засыпая на спине, он негромко похрапывал. Просыпаясь, он сразу поворачивался ко мне с радостной улыбкой.
Чьи еще плечи он массировал, кому мыл голову? Кто еще раздевался для него под пристальным взглядом, который я считала предназначенным только для меня? Меня разом охватила ревность, настолько чистая и почти животная, что она ощущалась как вожделение. Мне пришлось сесть прямо на ступеньку лестницы и посидеть несколько минут, чтобы отдышаться.
Стащив с себя промокшую одежду, я переоделась в спортивные брюки и плотную футболку. Я проработала всю ночь напролет, всего с тремя перерывами: в десять — чтобы выпить чашку чая, в полночь — ради стаканчика виски, а в два часа ночи — сжевать бутерброд. Устроившись в гостиной, я пролистала от начала до конца ежедневник Грега — не рабочий, а старый, куда он записывал личные встречи и другие дела, — но ничто не возбудило моих подозрений. Затем я пересмотрела все его бумаги. Целый ящик старых писем из кладовой. Все фотоальбомы. Все старые виниловые пластинки, магнитофонные кассеты, книги, журналы. В нашей спальне я обшарила все выдвижные ящики и перерыла одежду Грега.
Затем я полностью опустошила шкаф под лестницей — вынула из него велосипедные корзины, ракетку для сквоша, кроссовки, старую палатку, которой мы не пользовались со времен давней поездки в Шотландию.
В шесть, когда выходить из дома было еще слишком рано, а других дел не осталось, я принялась составлять список тех, кого собиралась известить о похоронах. В восемь сварила себе тарелку овсянки и крепкий кофе, умылась и оделась. Снаружи было холодно и уныло, я надела шерстяное пальто с капюшоном и обмотала шею красным шарфом.
Кентиш-Таун-роуд заполонили машины и люди, спешившие на работу. Битком набитый поезд метро доставил меня к Юстону, последние несколько сотен ярдов до офиса Грега я одолела пешком. Офис находился на третьем этаже недавно перестроенного здания. Я позвонила в дверь, и вскоре Таня уже впускала меня, вешала мои пальто и шарф, излишне услужливо предлагала чай, кофе, печенье и так далее. Она напоминала щенка, подобострастного спаниеля, который рад угодить любому.
— Джо здесь?
— У себя в кабинете. Сейчас я за ним схожу.
Вскоре Джо вышел в приемную и широкими шагами направился ко мне, заранее раскрывая объятия.
— Даже не предупредила, что приедешь, — упрекнул он и прищурился, оглядев меня. — У тебя измученный вид.
— Я со вчерашнего дня на ногах. Перебирала вещи Грега. Пытаясь выяснить, что он скрывал.
— Ну-ка пойдем, расскажешь мне все по порядку.
Джо обнял меня за плечи и повел к себе в кабинет. На белой стене над заваленным бумагами столом висела фотография семьи Джо — его жены Элисон и троих детей.
— Нечего рассказывать, — призналась я, садясь на придвинутый Джо стул. — Ничего необычного не нашлось.
— А ты чего ждала? — нахмурился Джо.
— Сама не знаю. Потому и занялась поисками. Заодно хочу забрать его имущество и отсюда.
Он, казалось, растерялся:
— Личных вещей у него здесь немного. Если не ошибаюсь, Таня уже почти все собрала. Остались папки с бумагами клиентов.
— Я хочу видеть все, что имело отношение к его работе: документы, ежедневник, расписание встреч. Должно же быть где-то подтверждение, что он встречался с Миленой.
— Элли… — Его голос прозвучал сочувственно, но строго.