– Ты слышал, Ваську убили? – Николай опустил глаза, не отвечая на мой вопрос.
– Как убили?! – Я опешил, едва не ахнул. Мы с Васькой все эти годы вместе тренировались, ездили на сборы и на соревнования, жили в одной комнате, ели-пили вместе. Он был хорошим парнем!
– Ввязался в разборку, и убили, – неопределенно пояснил Коля. – В спину, шилом.
Опять – шило! Снова – шило! И Петровича – шилом!
– Давно? – спросил я, чувствуя, как настроение безнадежно портится. Уходят боевой настрой, задор, кураж. Мне бы сейчас разозлиться, вспыхнуть! Но я спокоен как танк. Как и всегда.
– Полгода назад схоронили. – Коля помолчал, спросил: – Ты с кем будешь биться? Или на карусель?
– Это как – на «карусель»? – не понял я. – У меня так-то один бой, и все. Типа – показательный. Потом – домой. Вот не знаю, как отсюда ехать. Привезли с завязанными глазами, не знаю почему.
– Новенький – вот почему, – усмехнулся Николай. – Кровью замажешься, не будут глаза завязывать. Дело-то подсудное. Уголовщина! «Карусель» – это когда тебя ставят неизвестно с кем. Как карусель навертит, так и будет. А потом останется один, тот, кто куш и сорвет. Остальные – получат за участие. На лечение, так сказать. А с кем бой?
– Игорь какой-то… из каратек. Типа – хотят доказать, что карате сильнее, чем бокс! Дураки! – легкомысленно бросил я и вдруг почувствовал, как просто-таки физически изменилась атмосфера в раздевалке. Николай и парень рядом с ним переглянулись, парень легонько помотал головой, встал, вышел из комнаты. За ним потянулись и остальные, оставив нас с Колей наедине. Коля молчал. Молчал и я.
– Что такого? Что случилось? – не выдержал я, проводив уходящих долгим взглядом. – Чего вы так всполошились?
Коля молчал секунд десять, потом вдруг порывисто встал и подсел ко мне, наклонившись к уху, обжигая горячим дыханием. Оно пахло табаком (
– Слушай меня внимательно! – зашептал Коля, все время оглядываясь на дверь. – Ты влип в очень нехорошую историю. Как это случилось – твое дело, меня в свое время соблазнили деньгами, тебя как – не знаю. Так вот, этот Игорь – чистый монстр. Как и его тренер. Не думай, что они, как тебе говорили, – балеруны и все такое прочее. Они кирпичи бьют, захотят – сердце у тебя вырвут голой рукой! Я не знаю, что это такое, то ли карате, то ли ушу, то ли еще какое хренушу́ – мне плевать, но только меня они измордовали, как будто я ребенок, а не мастер спорта международного класса, понимаешь? Правил никаких! Вряд ли тебя убьют, но то, что постараются покалечить, – это точно. Потому и глаза тебе завязали, чтобы не знал, куда тебя привезли. Если заявишь в ментовку – откажутся, мол, никогда тебя не видели. Кроме того, менты местные у них на зарплате, так что все здесь налажено, и если попробуешь на них батон крошить – закончишь как Петрович или как мой брательник! Понял? Тактика твоя такая – продержись как можно дольше и потом свались на пол, вроде как без сил! И будешь целее! Начнешь дрыгаться, строить из себя чемпиона – тут тебе и конец! Можешь и вообще не вернуться! В общем – думай сам. Я не должен был тебе этого говорить, но ты с моим братом дружил… жаль, если тебя изувечат.
– Пусть попробуют! – холодно сказал я, и Коля укоризненно покачал головой, ничего мне не сказав. Потом молча встал и тоже вышел – не оглядываясь, не говоря ни слова, будто и не было у нас с ним никакого разговора. Я остался один.
Впрочем, как и всегда. Если не считать моей мамы и Петровича, у меня не было больше друзей. Так… приятели. Не более того. Так уж сложилось. Я не испытывал необходимости в поддержке – всегда был сильным, самодостаточным. Лучшим. Много друзей заводят те, кто не уверен в себе, те, кто знает, что без друзей они никто. Ноль. По крайней мере, я так всегда считал.
– Готов? – Голос был знакомым, но человека не узнать – хороший костюм, галстук, новые, модные ботинки. Пахнет хорошим одеколоном, не приторным и не резким – вроде «Шипра», которым я, кривясь и задыхаясь от ядовитых испарений, обливаю себя после бритья. Этим хорошим одеколоном пропах салон огромного джипа. Его джипа? И тут же ясно понял – да, его.
Тренер посмотрел на меня серьезно, внимательно. Помолчал, добавил, фиксируя взглядом:
– Хочу предупредить. Биться ты должен в полную силу. Если попробуешь лечь, просто так, сам – посчитаю, что ты меня обманул. А значит, денег не получишь. Проведешь хороший бой – еще набавлю.
– Домой меня отвезут? – мрачно спросил я, глядя в серые глаза Твари, пульсирующего ярким светом. Бес питался, всасывая витающие в воздухе эманации энергии. Где ему ни питаться, как не в том месте, в котором люди страдают, испытывают боль, отчаяние, переживают из-за своих неудач. Я и раньше замечал, что на боксерских соревнованиях очень много Тварей, их как магнитом тянет на мероприятие. Бывало, на улице весь день проходишь и не увидишь ни одного Беса, а там, на трибунах, на ринге – десятки, если не сотни!
– Отвезут, не беспокойся! – широко улыбнулся тренер и показал рукой на выход: – Давай вперед, пора!
Окруженная металлической сеткой арена – как из гонконгского фильма. Даже смешно – зачем копировать так истово, так глупо? Что, нельзя было сделать что-то вроде ринга? Гладиаторы, мать их за ногу!