— Простите, — сказал он без тени раскаяния, — я не хотел вас оскорбить. А кто устраивал ваши браки так скоропостижно? Король?

— Скоропалительно, — поправила она его и уселась в кресло, забыв расправить юбку, как положено благородной донне.

— Что? — переспросил он.

— Не важно, — Катарина засмеялась, но смех получился странным — нервным, отрывистым, и она сразу замолчала.

— Так кто? — продолжал настаивать Хоэль.

— Мои родные.

— У вас есть родные? Кто — тетя, дядя?..

— Мачеха, сводный брат и сводная сестра, — сказала она. — Отец женился на донне Флоренсии дель Кардона за год до смерти, и у нее уже были дети

— Где же они? — Хоэль оглянулся, как будто родственники жены могли бодренько вылезти из-под скатерти.

— Сейчас они в столице, — пояснила Катарина. — Там праздник по случаю помолвки принца.

— Они в столице на празднике, а вы здесь?

— Я в трауре, смею вам напомнить.

— Ах, да, — он изволил заметить ее черное платье. — Она добра к вам? Ваша мачеха?

— Конечно! Донна Флоренсия очень переживала после моего первого вдовства и хлопотала, чтобы срок траура сократили и мне позволили выйти замуж во второй раз, — она помолчала и добавила, — а потом и в третий.

— Какая заботливая мачеха, — заметил Хоэль не особенно любезно. — Значит, эта добрая донья за семь лет заставила вас сменить трех мужей, позаботившись обойти приличия, а вот на праздник вас не взяла. Тоже ради приличия?

— Прошу прощения! — запротестовала Катарина.

— Не вопите, — он поморщился. — И как вы думаете она посмотрит, что вы самовольно устроили свой очередной брак? с убийцей? Вы, наверное, недопонимаете, Кошечка, что король вас за это не похвалит.

Он ждал ответа, и Катарина, которую так и распирала злость после «Кошечки» вдруг перестала злиться, почувствовав, что для него это почему-то очень важно. Почему? Он опасается немилости? Но он и так в немилости, раз приказ о казни был подписан его величеством. Хуже уже точно не будет. Или он опасается за нее?.. Она смотрела ему в глаза — серые, стальные, ни у кого больше нет таких глаз. И сразу были забыты обиды из-за его неосторожных слов. Как можно на него обижаться — он такой, какой есть. Не притворяется, не пытается выглядеть лучше. Люди ее круга никогда не показывают своего истинного лица, не говорят напрямую, стараются скрыть собственные мечты и желания, потому что правда это грубо? О! Кому нужна правда! Некрасивая, разрушающая иллюзии, обыденная

Но Хоэль ждал ответа.

— Я поступила так, посчитала нужным, — сказала Катарина. — И никто, даже король, не заставит меня пожалеть об этом.