— Похоже, что шишка не дымилась, а полыхала красным пламенем. — иронично произнёс Сергей, сидя напротив надгробий собственных родителей.

На плитах, под именами были выгравированы слова: «Мы любим тебя Серёжа и прощаем. Встретимся на Той стороне».

Сергей наконец-то понял насколько гнусный поступок совершил, бросив родителей, ради глупой авантюры. Осознание и раскаяние спровоцировали такую душевную боль, что простреленное насквозь плечо стало ощущаться, как лёгкий зуд.

Мама и папа. Они ведь думали, что он полёг вместе со всей военной экспедицией, а Сергей, по возвращении даже не вспомнил о них. По сути, вся эта история со Светой и армией была лишь поводом уйти. Сергея с детства злило, что родители решали его судьбу, относясь, как к своей собственности. Забрали из школы, когда мама лишилась рук. Сергей тогда едва научился читать. Но отец решил, что нечего его сыну протирать штаны за партой, пусть идёт работать или, хотя бы за мамой ухаживает. Итак, мол, денег нет. Сергей тогда возненавидел отца, а потом и собственную мать. Проклинал за то, что лишили его будущего ради своего комфорта. За то, что родили его в нищете, как придаток. Встретив Свету Сергей впервые ощутил себя свободным, хотя их любовь была обречённой с самого начала. А армию и вовсе счёл, помимо прочего, отличной возможностью сбежать по дальше от больной матери и отца, для которого слово «семья» было лишь манипуляцией с целью контролировать сына.

Сегодня, спустя десять лет, Сергей плачет над их могилами. Они были правы. Отец был прав. Сергей действительно в школе без толку протирал штаны. Не мог папа лишить его будущего — его итак не было. Как нет и сейчас. Чудом выжил и вернулся, а уже снова в бегах и под прицелом. Сергей вспомнил момент, когда он решил подсмотреть разборки казаков с гопниками и сравнил с тем, когда он ради Светы столкнулся лбами с её отцом. У него талант усложнять себе жизнь.

Ещё раз прочитав эпитафии на надгробных плитах Сергей одновременно испытывал боль и облегчение от того, что перед смертью родители простили его и не желали зла. Думали встретится с ним на Небесах, вот только сынок был жив и бегал по пустыне. Судя по дате смерти, они умерли спустя шесть лет после его ухода. При чём в один день, что было странно.

— Думаю, вам нужна помощь, сын мой.

Сергей поднял взгляд и увидел перед собой священника. Узкое лицо было полускрыто густой и жёсткой, как проволока седой бородой, длинной почти до живота. Старик озабоченно поглядел на стрелу, торчащую в плече, незваного гостя.

— В церкви я смогу оказать тебе первую помощь. Сможешь сам идти?

Старик протянул молодому человеку руку. Сергей немного помедлив ухватился за неё и неуклюже поднялся на ноги. Плечо вновь обожгло болью, от которой он стиснул зубы.

— Боже мой. Ты истекаешь кровью и одежда вся мокрая. — сочувственно сказал священник и вопросительно посмотрел на берег у реки.

— Да, вплавь добрался. — ответил на немой вопрос Сергей.

— Весёлая выдалась рыбалка?

— Можно итак сказать.

Они направились вверх по склону холма, над которой и возвышалась ветхая церковь. Она была маленькой, собранной из деревянных досок. Но, будучи внешне лишь блеклой копией высотных храмов с золотыми куполами Ирийской Православной Церкви, тем не менее, Сергей видел в ней самое надёжное и безопасное место на Земле.

— Тебя как величать, сын мой? — спросил священник.

— Сергей. — ответил тот — А вы?

— Зови меня отцом Алексием.