– Никто не передумал? – спросил Ксейден. Никто не ответил. – Нет? Тогда по седлам.

Я подошла к плечу Тэйрна, но Ксейден опередил меня.

– Повернись, Вайоленс, – приказал он, и я развернулась к нему. Он достал один из кинжалов и сунул в свободные ножны у меня на ребрах. – Теперь их у тебя два.

– Не станешь читать мне нотации, чтобы я осталась в крепости? – спросила я, чувствуя, как от близости с ним пришли в смятение все мои чувства.

Пусть он столько скрывал от меня… но сердце по-прежнему ныло от одного только взгляда на него.

– А если бы я попросил, ты бы осталась? – Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Нет.

– Вот именно. Я не вступаю в бои, в которых мне не победить.

Я сверкнула взглядом.

– К слову о боях, в которых тебе не победить, генерал Мельгрен узнает, что здесь произошло. И сможет увидеть исход боя.

Он медленно покачал головой и показал себе на шею – на метку восстания, змеящуюся по горлу.

– Помнишь, я рассказывал, как понял, что это дар, а не проклятье?

– Да. – Когда я была в его постели.

– Просто поверь – из-за этого Мельгрен не увидит ни хрена.

Я раскрыла рот, вспомнив, как Мельгрен сказал, что любит взглянуть на Ксейдена раз в год.

– Какие еще секреты ты от меня прячешь?

– Есть кое-что, – он мягко обхватил меня ладонями за шею и придвинулся. – Останься в живых – и обещаю, что расскажу тебе все, что попросишь.

От этого простого признания сжалось сердце. Как бы я ни злилась, я не могла представить себе мир без него.

– Ты должен выжить, хоть я и ненавижу, что все еще тебя люблю.

– Это меня устраивает.