Выдернул из сумки пистолет.
И тут же услышал:
— Не надо!
Фигура в красном рванула навстречу «носорогу». Заслонила мою цель. Вскрикнула, будто не тренировке перед броском. Я не вскинул оружие, не зафиксировал «Вальтер» двумя руками, как планировал. И не нажал на спусковой крючок. Потому что снова увидел Рудольфа, лишь когда тот уже упал на землю. Из носа мальчишки вновь хлынула кровь — она брызгами разлетелась по сторонам, оросила белую поверхность заснеженного тротуара и одежду Каховской. Я затаил дыхание. Прижал пистолет к сумке. Заметил, что шапка слетела с Зоиной головы и приземлилась на снег рядом с Рудиком, распластавшимся после чётко выполненной передней подсечки. Каховская тоже не устояла на ногах. Приземлилась рядом с Веслом. Двумя руками девочка удерживала так и не выпустившую нож руку Веселовского. Ногой она прижала шею Рудика к земле.
«…Первое базовое правило контроля рычага — это плотность, — воскресил я в памяти собственные слова. — Если ты чуть отпустила от себя противника, дала ему пространство, то ты его не удержишь — он провернётся, и ты потеряешь позицию. Смотри. Выравниваешь ногу — контролируешь его голову…» Зоя прижала локоть мальчишки к своему паху. Вторым бедром надавила Веслу на рёбра. «…Ноги у тебя не в постоянном напряжении. Но если соперник поднимается — ты тут же отсекаешь его вниз…» Девочка резко вывернула не выпускавшую нож руку Веселовского. «Большой палец на руке соперника всегда смотрит на потолок…» Рудик рванулся, но лишь слегка пошевелил туловищем. Зоя притянула к лицу нож — клинок прошёл в паре сантиметров от её щеки. «…Таз поднимаешь вверх, — вспомнил я свои наставления. — Лучше — резко. Делаешь рычаг…»
Треск в суставе Весла услышали все, кто столпился на островке света под фонарём. Хотя он прозвучал негромко. Но заставил вздрогнуть даже меня. Я увидел, как внезапно побледнел рыжий Вовчик, как дёрнулся Шпуня, как попятились от Зои ещё недавно намеревавшиеся напасть на рыжего боксёра мальчишки. А потом у меня зазвенело в ушах после громкого вопля — это прокричал Рудик. Веселовский всё же выронил нож. На его губах пузырились слюна и кровь. Тёмные брызги орошали красную Зоину куртку («Хорошо, что не новую», — подумал я). Девочка этого словно не замечала. Она не сразу ослабила хватку. Сперва убрала «контроль» с шеи противника. После секундного раздумья выпустила руку Веселовского. И тут же резво вскочила на ноги — грациозно, будто во время танца. Отряхнула с одежды снег.
Я опомнился: сунул пистолет в сумку. И уже там сдвинул курок и предохранитель. Мои действия словно никто и не заметил. Все смотрели на Весло — тот корчился на земле, прижимал ладонь к плечу. И орал, будто Каховская всё ещё не ослабила «рычаг». Зоя склонилась, подняла с земли нож. Рукоятью вперёд протянула его мне… но тут же передумала, отдала нож Олегу Васильеву. Лежик кивнул (будто поблагодарил девочку за доверие). Мазнул взглядом по лицу Вовчика, по корчившемуся на земле от боли Рудику Веселовскому. Зоя тем временем (под прицелом множества взглядов) заняла место по мою правую руку. Накрыла ладонью мою сумку и прошептала: «Миша, не надо». Васильев решительно шагнул вперёд. Позади него, словно тень, тут же встал Слава Дейнеко (в старенькой меховой ушанке со свисающими потёртыми «ушами»).
— И что тут у вас происходит⁈ — пробасил Олег. — Какого хрена вы прицепились к нашим парням⁈
Он пристально взглянул на предводителя противников. Но Шпуня ответил ему не сразу. А лишь когда отвёл взгляд от лившего слёзы, баюкавшего руку и сыпавшего угрозами в Зоин адрес Рудика.
— Лежик, а ты-то что здесь забыл? — сказал он.
Голос парня прозвучал глухо, но словно по-приятельски.
— Я задал тебе вопрос, Шпуня! — сказал Васильев. — Какого хрена вам понадобилось от наших пацанов⁈
Он указал на меня и на Вовчика.
— Неужто ты, Лежик, сколотил собственную банду? — сказал Шпуня. — А мне базарил, что стал спортсменом.
Он развёл руками.
— Мы не банда — мы команда, — ответил Олег. — И своих пацанов в обиду не даем!
Многочисленные голоса подтвердили слова Васильева.
— Мы «верховцевские»! — сообщил Эдик Ковальски.
Его поддержал гул голосов.
— Так это ты своих самбистов привёл? — спросил Шпуня.