— Ваномо не пострадала? — наконец спросила она.

— Нет. Да я бы застрелила Кейо, если бы он осмелился что-нибудь сделать ребенку. Она спросила у меня, кто этот человек. Как думаешь, могу ли я рассказать ей, или лучше пусть спросит у тебя?

— Можешь рассказать сама. А как ты себя чувствуешь?

— Я? Да ничего. Я привыкла к таким ситуациям.

— К ситуациям, когда приходится стрелять в людей? — уточнила Саара без малейшей иронии в голосе.

Когда я вернулась, Ваномо спросила, почему меня так долго не было и все ли у меня в порядке с животом. Затем мы отправились собирать новый букет лесных цветов на могилу Фриды. А я думала о дяде Яри, который тоже погиб здесь, в Хевосенперсете.

— Ты так и не сказала мне, почему этот дядя принял меня за тебя, — сказала Ваномо, когда мы укладывали вещи в машину.

— Потому что мы с тобой очень похожи.

— Значит, он видел тебя маленькой.

— Да. Это наш отец, Ваномо. Он не хотел ничего плохого, он просто не понимал, что делает. Зря его отпустили, ему следовало бы и дальше лежать в больнице.

— Дедушка говорит, что он плохой человек и поэтому до конца жизни должен сидеть в тюрьме. — Ваномо нахмурила лоб. — Почему же его выпустили оттуда?

— Врачи хотели посмотреть, сможет ли он вести обычную жизнь среди людей. Оказалось, что не может. Думаю, полиция еще будет расспрашивать тебя о случившемся. Не волнуйся, мама будет рядом. Не бойся, расскажи, как все было.

Не могла же я попросить обмануть полицию, чтобы выгородить меня. Разумеется, мне еще придется объяснять в полицейском участке Хельсинки, почему я сразу не рассказала про пистолет. Но у меня будет достаточно времени, чтобы обдумать свой ответ: этот случай вряд ли отнесут к категории срочных, и у полицейских до него руки дойдут еще не скоро.

— Я не хочу, чтобы у меня был такой отец! — внезапно закричала Ваномо и сильно пнула огромную ель. — Ненавижу, ненавижу его! — Она с плачем бросилась к берегу, я догнала ее у самой воды. Она уткнулась в мое плечо. — А ты разве хочешь быть дочкой сумасшедшего?

— Нет. — Я нежно погладила ее по голове. — Но ведь нам не дано выбирать. Я тоже очень расстраиваюсь от мысли, что это мой отец.

— Вот если бы мой папа был похож на Йоуни! Он выглядит страшным, а на самом деле очень добрый и хороший. И совсем не такой ужасный, как этот.

— Но ты же хорошая и добрая, несмотря на то что у тебя такой отец, — сказала я, обнимая ее.

Затем я посадила девочку к себе на плечи и отнесла к машине.

На обратной дороге мы болтали о ее летних планах, о предстоящей свадьбе моих работодателей, лишь иногда возвращаясь к утреннему происшествию. Саара ждала нас во дворе. Возле ее ног сидела большая собака, на крыльце на солнышке нежилась кошка с котятами. Мама с дочкой обнялись и долго не могли оторваться друг от друга, затем Ваномо начала свой рассказ.

— Хилья сказала «отпусти, или я стреляю», и тогда он отпустил меня, и я бросилась бежать и звонить Матти, чтобы он скорее пришел к нам на помощь. Конечно, мне было немного страшно, честно говоря, было очень даже страшно! Но к счастью, рядом была Хилья, — рассказывала Ваномо, сидя на коленях у Саары.