Смеётся и оттягивает свою огромную кофту, намекая на не совсем подходящий для фактически первого свидания вид. А мне, если честно, всё равно.
Любая женщина будет эффектно выглядеть в красивом платье и с замысловатой причёской на голове, а вот в простых джинсах и с забавным принтом на толстовке — исключительно особенная. Та, на которую ты захочешь смотреть, даже будь на ней из одежды потрёпанный мешок из-под картошки.
— У нас здесь никаких оливок, так что можешь есть абсолютно всё, — параллельно открываю шампанское, которое себе наливаю только ради поддержки. Пить я не собираюсь, мне ещё за руль садиться.
Не очень справедливо, но немного пьяненькая женщина становится ещё интереснее. К тому же я не буду специально её накачивать.
— Ты запомнил, — расплывается в улыбке и тянется к винограду, который начинает тихонько ощипывать. — Я ничего не знаю о морской болезни, потому что это мой первый раз. До этого передвигалась только по суше.
— В детстве угнал катер дедовский в деревне. Заблудился по итогу, весь бензин потратил и меня искали всей деревней, пока я лежал на спине и пялился в небо. Меня тогда даже не ругали, так рады были найти.
Родители об этом случае до сих пор не знают. Ребёнком я был смышленым, так что вместе с дедом и бабушкой решили ничего никому не рассказывать, потому что велик был риск всё лето просидеть в городе под домашним арестом за такие фокусы.
Можно догадаться, что лет в десять не очень хочется сидеть в бетонной коробке, пока твои друзья вовсю отрываются на свежем воздухе и зарабатывают шрамы при интересных обстоятельствах. Чего ещё мальчишкам надо.
Как-то постепенно разговор уходит в сторону наших отношений с близкими. Я рассказываю о напряженных отношениях с отцом, Вредина делится мыслями по поводу своей матери, которая, оказывается, сегодня объявилась.
Не пытаюсь давать какие-то советы, потому что ей просто нужно кому-то выговориться, а я с удовольствием превращаюсь в немого собеседника, который закутывает в плед посильнее и обнимает.
Отчасти это было в качестве поддержки, с другой стороны мне просто захотелось притянуть Вредину в свои руки.
Она устроила голову у меня на груди и тихо рассказывала о своём детстве и внезапных новостях о ранее скрытом характере бабушки.
Я вообще за то, чтобы мнение о личности складывать из собственного опыта.
Все мы учимся и пробуем, так какая разница, если двадцать лет назад она была сварливой и не очень любящей, когда ты её запомнила тёплым и светлым человеком.
— Мне вроде хочется попробовать наладить общение с матерью, но… — осекается и наблюдает за проплывающим мимо небольшим пассажирским кораблём.
— Попытайся, малыш. Тебя никто за это не покусает. Можно начать с пары звонков в неделю. Постепенно откроетесь друг другу, сможете видеться, если такое желание будет. Зачем в сомнениях жить, если можно рискнуть? Я почему-то уверен — всё у вас сложится.
Возится в моих руках, выныривает и тянется к скуле, где оставляет невинное касание губ, от которого меня до мурашек пробирает.
Какой-то испуганной Вредина сейчас выглядит. Будто жалеет о том, что открылась мне. По глазам вижу: хочет обратно все слова забрать, но я не позволю. Не надо нам бегать, пусть всё идёт своим ходом.
Это кажется правильным в данную секунду.
На берег я перебираюсь первым. Ловлю тёплую ладонь и помогаю девочке переступить на дощатую поверхность, подхватывая свободной рукой её за талию, когда Вредина слегка покачивается.