Котова показала мне ладошки.
Я заметил на них следы от верёвки.
- Куда я его сейчас дену? – спросила Лена. – Пусть у вас постоит. До завтра. Ладно?
Она вздохнула.
- До завтра, так до завтра, - согласился я.
Махнул рукой.
Сказал:
- Заберёшь его, когда вернёмся с консультации по вышке.
Опёрся спиной о холодную стену.
- А сейчас сгоняй к Вове Красильникову, - попросил я. – Узнай, решил ли он проблему с грязной посудой. И позови парней сюда. Время пожинать плоды. Выдам вам зарплату.
***
В воскресенье вечером я выдал зарплату не всем: обделил Кирилла и Артурчика. Но заранее их предупредил, что отсчитаю им деньги, когда получу плату за торты от Ильи Владимировича. Директор швейной фабрики пообещал, что наведается тридцать первого декабря в общежитие, передаст мне всю сумму за торты «из рук в руки». Я порадовался его нежеланию «оставлять прошлогодние долги на новый год». Потому что в декабре мои финансовые запасы растаяли, будто снег весной. После выдачи зарплат комсомольцам-кондитерам у меня за душой завалялась лишь мятая пятёрка… которую я разменял сегодня, когда в последний день тысяча девятьсот семьдесят третьего года после консультации у профессора Баранова заглянул вместе с Леной Котовой в студенческую столовую.
Львиную долю моих декабрьских трат составили: покупка подарков к Новому году и расходы на изготовление предновогодних заказав Прохорова. На продукты для шести десятков тортов я знатно потратился, как и на зарплаты кондитерам. А в первых числах декабря приступил к заготовке новогодних подарков. Первый купил для мамы – он стал единственной спонтанной покупкой. Вместе с Артурчиком я тайком от своего младшего брата прогулялся по комиссионным магазинам города (Прохорова знали там все продавцы и начальники): мы искали для Кирилла «настоящие штатовские» джинсы. Я хотел вручить их Киру под бой курантов. Джинсов мы нашли немало: самых разных американских брендов. Но возникла проблема. Их рост не подходил для моего младшенького братца.
Зато в одном из магазинов, в кабинете директора, я заметил женские зимние сапоги незнакомого мне бренда «Pertti Palmroth»: чёрные, кожаные, с подкладкой из натурального меха, с тридцати восьми сантиметровым голенищем и со средней длины каблуком. Я повертел их в руке, пока Артурчик беседовал с улыбчивой директоршей (та расспрашивала Прохорова о подробностях свадьбы его папы). Осмотрел их со всех сторон. Признал, что сапоги мне приглянулись. Они сильно отличались от той обуви, которую носила моя мама, да и от той, которую я видел на шагавших по утрам в институт студентках. Я взглянул на размер – тридцать девятый. Ухмыльнулся: сообразил, что это мамин размер. Показал сапоги директорше и спросил: «Сколько такие стоят?»
Сапоги я купил за сто сорок рублей… плюс сорок рублей «сверху» (директорша сказала, что отдаст нам сапоги за такую «скромную» цену только «из уважения к Илье Владимировичу»). Сапоги я припрятал под своей кроватью в общежитии до Нового года. А джинсы для Кирилла мы в комиссионках так и не купили. Но Артурчик мне (неохотно) подсказал, что американские джинсы шьют не только в США – очень даже неплохие «фирменные» джинсы отшивают и у нас в городе. В частности, у того самого портного, что скроил мой костюм. «Сделают тебе, Чёрный, любую фирму́, - сказал Артур. – Хоть «Wrangler», хоть… «Levi Strauss». Только деньги плати». За джинсы для Кирилла портной заломил цену, как за финские сапоги. Но зато он их снабдил полным набором «фирменной» фурнитуры.
Прикупил я подарок и для Лены Котовой. Потому что Артур мне по секрету сообщил: Ленка «грохнула» на подарок для меня «почти всю стипуху». Что именно купила Котова, он мне не сказал («Наташка меня убьёт»). Поэтому я в задумчивости потёр подбородок и прикинул, чем осчастливлю Лену на Новый год. Вспомнил: давно надеялся, что Котова сменит духи (на аромат рижской «Иоланты» я реагировал… неадекватно, словно вспоминал ночи, проведённые в спальне Варвары Сергеевны). Прогулялся в «Универмаг» и прикупил там духи «Climat» от «Lancôme» - те самые, которые в фильме «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» Ипполит подарил Наде. Они мне обошлись в сорок пять рублей – на фоне покупки финских сапог и «американских» штанов такая цена показалась мне скромной.
После обеда в столовой Котова пошла в «женский» корпус, чтобы собрать вещи для поездки домой. А я поднялся в свою комнату. Кирилла и Артурчика там не застал: оба моих соседа по комнате после консультации отправились к своим подружкам. Мой младший брат ещё неделю назад уведомил меня, что пригласил встретить Новый год в доме наших родителей Ингу Рауде. Свои вещи для поездки в посёлок он уже уложил в сумку – сейчас следил за сборами подружки. Я сказал Киру, чтобы не ждали меня. Попросил его приехать в посёлок раньше меня, помочь (если понадобится его помощь) папе и маме. Артурчик, как и я, дожидался появления Ильи Владимировича. А пока он развлекал рассказами Наташу Торопову, которая (как и Котова) намеревалась праздновать с родителями.
Лена вошла в комнату, когда я укладывал в сумку завёрнутые в газеты бутылки армянского коньяка (по двадцать семь рублей за пол-литра). Поднял голову – увидел, что Котова загадочно улыбалась. Отметил, что она прятала правую руку за спиной – вспомнил рассказ Артурчика о планах Лены одарить меня «дорогущим» новогодним подарком. Пошарил взглядом по кровати, где лежали сваленные в кучу мои предпраздничные покупки, ещё не перекочевавшие в сумку. Сообразил, что духи для Котовой ещё стояли на полке в шкафу. Вдохнул распространившийся по комнате ещё не раскрывшийся аромат рижской «Иоланты». Наблюдал за тем, как Лена левой рукой (немного неуклюже) сняла обувь, и как она едва ли не строевым шагом пересекла комнату.