Наконец, высадка была полностью завершена, кони отдохнули после плавания, на несколько дней был заготовлен провиант. Перед тем, как направить войско вглубь страны, Эдуард III приказал своему советнику Бартоломью де Бергершу-старшему написать архиепископу Кентерберийскому письмо с подробным изложением всех событий, произошедших с момента отплытия экспедиции из Англии. Бергерш исполнил королевскую волю и подвёл итог первым дням кампании, благоразумно закамуфлировав грабительские рейды под боевые операции, — он знал, что его письмо будет использоваться в пропагандистских целях и зачитываться по всей стране в местах скопления народа:

«Ваше высокопреосвященство, мой наипочтеннейший сеньор! Я знаю, как вы были бы рады получить новости о монсеньоре короле и о нашем флоте. Я счастлив сообщить вам, что король, снарядив все корабли и загрузив их провиантом на две недели, желал поначалу отправиться в Гасконь. Он отплыл этим путём, намереваясь миновать Нидлз у оконечности острова Уайт и затем следовать далее по Ла-Маншу. Но ветер был столь неблагоприятным, что он никакими силами не мог удерживать этот курс, несмотря на то, что ждал в течение долгого времени, не пошлёт ли Господь ему хорошую погоду для прохода вдоль Ла-Манша. Однако Господь не снизошёл к его молитвам, и он не смог придерживаться намеченного курса. Тогда он повернул туда, куда вёл его Господь, и благополучно прибыл со всем флотом в ту часть Нормандии, которая зовётся Котантеном, в среду, перед днём Св. Маргариты, то есть 12 июля.

По прибытии монсеньор принц был посвящён в рыцари, а вместе с ним Монтекьют, Мортимер, Рос и многие другие. Город Барфлер был взят. Монсеньор Уорик вступил в перестрелку с противником, и одержал в этот день победу с честью; монсеньор Джон Бошан и многие другие рыцари и сквайры вступали в схватки с врагами, как в набегах, так и прочим образом, и эти предприятия занимали всё время. Латники этой земли отступили в замки и укреплённые города, а все простые люди перешли на сторону короля.

Это все новости на данный момент, сир, кроме того, что король со своей армией двинулся вглубь страны, чтобы укрепить свои права завоеванием, да ниспошлёт ему Господь свою милость. Писано в Ла-Уге 12 июля[33]»³¹.

Англичане плохо ориентировались в незнакомой местности, поэтому король поставил проводником нормандского рыцаря Жоффруа д’Аркура, родовые владения которого располагались как раз на полуострове Котантен. Король разделил армию на три колонны, чтобы ей легче было решать вопросы снабжения продовольствием. Принц Уэльский получил под своё командование авангард. В качестве главных помощников и советчиков с ним отправлялись графы Нортхэмптонский и Уорикский. Отрядами командовали Бартоломью де Бергерш-старший, его зять Джон Моэн, Джон де Вердон, бывший лорд-канцлер Англии Роберт Буршье, командир с многолетним опытом шотландских и фландрских войн сэр Томас Агтред, Джон лорд Фиц-Уолтер, сэр Уильям Кёрдстон, Уильям Сент-Аменд, и сэр Роджер Сей. Помимо этих воинов в совет принца входили сэр Ричард де Ла Бер и сэр Ричард Стаффорд, впоследствии получившие при его дворе должности камергера и стюарда. Центральной колонной командовал сам король Эдуард III. Арьергард возглавляли воинственный прелат Томас Хэтфилд, князь-епископ Даремский[34], а также графы Саффолкский, Эранделский и Хантингдонский.

Армия оставила Сен-Ва-ла-Уг 18 июля, прошла маршем через лес и к ночи вышла к торговому городу Валонь. Жители добровольно открыли городские и замковые ворота, умоляя Эдуарда III о пощаде. Король обещал оказать им своё покровительство и запретил солдатам устраивать поджоги и чинить притеснения обывателям. Ночь принц Уэльский провёл в доме, принадлежавшем епископу Кутаисскому, а его отец остановился в резиденции герцога Нормандского.

Утром следующего дня армия продолжила движение на юг. Несмотря на королевский приказ, деревни вдоль пути её следования пылали, был предан огню и город Монтебур — дисциплина в отдельных отрядах явно хромала. На следующий ночлег часть армии остановилась в Сен-Комдю-Мон, часть — в Куани, примерно пятью километрами западнее. Там стало известно, что разрушен мост через реку Дув, отделявшую англичан от города Карантан. Разведчики не смогли найти ни одного брода, поскольку земли вокруг реки были сильно заболоченны и через топи вела лишь узкая дамба. Выручили плотники, которые за одну ночь сумели восстановить мост, и армия благополучно добралась до Карантана. Описывая город, член королевского совета Майкл Нортборо отмечал, что он был столь же большим, как Лестер, и в нём англичане нашли немалые запасы еды и вина. Правда, значительная часть продовольствия была уничтожена по вине солдат, которые вновь пренебрегли королевским приказом и подожгли город. Потеря провизии была делом серьёзным, ибо не на каждом привале англичане могли найти пищу и вино в достаточном количестве. Эдуард III приказал наказывать организаторов несанкционированных поджогов так же строго, как и мародёров.

Никакого сопротивления в Карантане армия не встретила. Даже гарнизон замка, согласно французским хроникам, сложил оружие без боя и открыл ворота, не дожидаясь штурма. Более того, после ухода англичан командиры сдавшегося гарнизона взяли на себя управление городом от имени Эдуарда III. Так продолжалось до тех пор, пока к Карантану не подошёл сильный французский отряд, арестовавший изменников и доставивший их в Париж, где предатели были обезглавлены.

Англичане двигались дальше на юг. Очередной длинный переход закончился вечером 21 июля в деревушке Пон-Эбер. Первым на место прибыл авангард под командованием Эдуарда Вудстокского. Ему донесли, что мост через реку Вир также разрушен жителями близлежащего города Сен-Ло. Имея уже подобный опыт, он отдал приказ немедленно восстановить переправу, что его люди и сделали в тот же вечер. Принц хотел переправиться на противоположный берег до наступления темноты, но прежде выслал вперёд разведчиков. Они донесли, что в окрестностях были замечены вражеские войска под командованием Робера Бертрана. В связи с этим король запретил Эдуарду Вудстокскому с его авангардом форсировать Вир до рассвета, а в случае нападения приказал занять боевые позиции на близлежащем холме.

Столкновение казалось неминуемым, поэтому с утра принц, как было принято, перед сражением посвятил несколько своих воинов в рыцари — в частности, шпоры получил Генри, старший сын Бартоломью лорда Бергерша. Однако Бертран и его солдаты, на которых была возложена защита Сен-Ло, ночью неожиданно оставили город и отступили по направлению к Кану. В результате Сен-Ло был захвачен без сопротивления, и в нём англичане снова нашли много съестных припасов, а также более тысячи бочек вина.

Эдуард III не то, чтобы опасался стычек с неприятелем, но явно не хотел растрачивать по пустякам свои силы, ибо пополнить их было негде. На рассвете 23 июля он повёл армию к большому цистерцианскому аббатству в Ториньи. Эдуард Вудстокский с авангардом шёл впереди войска. Прибыв на место назначения, он разведал, что неподалёку расположились крупные силы неприятеля, и немедленно отрядил гонца к отцу. Король развернул армию на восток к Кормолену, и принцу пришлось спешно нагонять основные силы. Оставляя Ториньи, англичане подожгли городок. Наутро после ночёвки был предан огню и Кормолен. На пути к Кану английская армия целенаправленно разрушала и сжигала всё, что находилось в радиусе 25 километров. Подойдя к Кану, король расположился станом у Фонтене-ле-Пенеля, в то время как арьергард находился в Мопертюи. Принц встал ближе всех к городу, в Шё.

Кан был важным центром западной Нормандии, вторым по величине городом герцогства после Руана. Принцу, взиравшему из лагеря на его стены, казалось, что он больше любого города Англии — за исключением, конечно, Лондона. Кан стоял на равнине в долине реки Орн, и у него не было никакой естественной защиты, кроме этой мелкой речушки. Эдуард Вудстокский окинул взглядом городские укрепления — они представляли собой деревянные стены и ров, а также низкую каменную стену с той стороны, где к городу подходили болота. Наиболее существенным фортификационным сооружением оказался мощный замок на северной окраине, воздвигнутый в XI веке всё тем же Гийомом Бастардом. В предместьях на противоположных сторонах стояли два аббатства — мужское Святого Стефана и женское Святой Троицы, — окружённые собственными стенами.

Город обороняло несколько сотен генуэзских стрелков — вероятно, тех самых, что отступили из Сен-Ва-ла-Уга. Кроме них гарнизон составляли нормандские рыцари и латники, которым помогало местное ополчение. Командовали этим войском Рауль де Бриенн, граф д’Э, коннетабль Франции, и Жан де Мелён, граф де Танкарвиль, великий камергер. Общее количество защитников города по самым щедрым оценкам не превышало 1500 человек. Английские войска значительно превосходили противника числом, и единственной, хоть и слабой надеждой французов была мощная цитадель. Тем не менее, командиры гарнизона с самого начала вели себя весьма дерзко. Не желая напрасного кровопролития, Эдуард III послал в город 25 июля августинского монаха Джеффри из Молдена. Посланник передал предложение короля: если защитники сложат оружие, он гарантирует неприкосновенность людей и их имущества. Вопреки всем правилам ведения переговоров, председательствовавший на военном совете Гийом Бертран, епископ Байёский, приходившийся родным братом Роберу VII, приказал схватить парламентёра, заковать в цепи и бросить в подземелье замка.

На рассвете 26 июля Эдуард Вудстокский подал сигнал остальным отрядам о том, что он начал штурм, приказав поджечь место своей ночёвки. Принц подошёл к городу с северо-востока, а войска короля одновременно приблизились к городским укреплениям с запада. У принца было намного меньше солдат, чем у короля. Чтобы скрыть это и ввести противника в заблуждение, он приказал возничим и другим людям из лагерной прислуги следовать за бойцами. Окраины города были заняты безо всякого сопротивления, и принц сделал своей штаб-квартирой аббатство Святой Троицы. Этот женский бенедиктинский монастырь, основанный в XI веке, был знаменит тем, что в нём находилось захоронение Матильды Фландрской, супруги Гийома Бастарда. К 8 часам утра солдаты немного передохнули, были накормлены и напоены. Король также нашёл для себя подходящую усадьбу в пригороде, в то время как арьергард разместился за пределами предместий. Пока его люди отдыхали, Эдуард Вудстокский провёл совещание с опытными капитанами — графами Уорикским и Нортхэмптонским. Он понимал, что в условиях городского боя советоваться с ними будет некогда, и решения принимать ему придётся самому.

Французы отступили на остров Сен-Жан. Возможно, при желании этому можно подобрать и какие-то тактические обоснования, но не следует множить сущее без необходимости. Скорее всего, графы д’Э и де Танкарвиль были вынуждены выполнить требования командиров городского ополчения, дома которых располагались как раз на этом острове. Около 200 латников и 100 генуэзских арбалетчиков под командованием епископа Байёского остались защищать замок. На мостах, ведущих к острову, были возведены баррикады, которые находились к тому же под охраной тридцати кораблей и барж, стоявших на реке Орн.

Штурм начался неожиданно для французов. Отряд принца стремительным броском захватил незащищённые восточные ворота. Латники и лучники прорвались через городские улицы и вышли к реке беспорядочной толпой атаковав баррикаду перед мостом возле церкви Святого Петра. Завязалась рукопашная схватка. Французские солдаты и поддерживавшие их горожане набились на мост, но сойти с него не могли, так как путь перегораживали англичане, к которым постепенно подтягивались подкрепления. Эдуард III, чьи отряды находились на другом конце города, не успевал прийти на помощь и поэтому приказал принцу отступить. Тот, однако, проигнорировал приказ и вместе со своими капитанами бросился в самое пекло сражения.

Английские и валлийские лучники и копейщики пытались прорваться на остров, в то время как с баржей и лодок их яростно обстреливали вражеские арбалетчики. Тогда атакующие напали на лодки, часть их сожгли, а часть захватили, и по ним смогли перебраться через обмелевшую реку на остров. Обойдя таким образом защитников моста, они атаковали их с тыла. В последовавшей мясорубке лишь небольшому числу французов удалось прорваться в старый город и найти убежище в замке. Среди этих счастливчиков оказался Робер Бертран. Остальным повезло куда меньше. Рауль де Бриенн, граф д’Э, сдался в плен. Узнав в рядах неприятеля сэра Томаса де Холанда[35], коннетабль отдал ему свой меч. О судьбе ещё одного французского капитана Жана де Мелёна в своём письме архиепископу Кентерберийскому поведал Бартоломью де Бергерш-старший: «А камергер Танкарвильский был взят [рыцарем]-бакалавром милорда принца, поэтому он стал пленником милорда»³².

Английские хронисты утверждали, что всего в плен попало 95 дворян и богатых горожан, а общие потери французов составили не то 2500, не то 5000 человек, не считая тех, кто бежал в окрестные поля и был убит там. При этом Майкл Нортборо заявлял, что у англичан из благородного сословия погиб лишь один оруженосец. В это верится с трудом, ибо французы сопротивлялись отчаянно и потери атакующих должны быть куда более серьёзными. Кан подвергся безжалостному разграблению, однако случаев поджигательства замечено не было, и все дома остались целыми, кроме нескольких, сожжённых во время боя. Духовник короля Ричард Уинкли писал, что город был «ободран до голых стен»³³. К тому времени у англичан накопилось огромное количество трофеев. Ведь не только армия занималась грабежами, но и те 200 кораблей, которые сначала шли из Сен-Ва-ла-Уга к Шербуру, а затем следовали за Эдуардом III вдоль побережья до Уистреама, расположенного в 12 километрах к северо-востоку от Кана. Флот на своём пути уничтожил более ста неприятельских судов, в том числе 61 военный корабль.

Английские суда были перегружены, и значительная доля находившихся на них богатств принадлежала принцу Уэльскому. На совете было решено отправить флот в Англию. Вместе с военной добычей через Ла-Манш отправились и пленники, отданные под надзор графа Хантингдонского, который заболел и не мог участвовать в экспедиции. В их числе находился граф Танкарвильский. Он был заточен в Уолингфордском замке, где пробыл до конца 1348 года, пока принц не получил за него выкуп. Деньги выплачивались по весьма сложной схеме: пленник заложил несколько своих имений нормандскому аббатству, которое переслало 6000 фунтов Эдуарду III, и уже король передал их принцу.

Воспользовавшись оказией, на уходящих в Англию кораблях бежали подальше от боевых действий несколько проходимцев. По крайней мере об одном таком нерадивом слуге Эдуарда Вудстокского, самовольно покинувшем армию после взятия Кана, достоверно известно из документа, составленного королевской канцелярией: