«Дражайший и возлюбленный сын, мы хорошо знаем, что сильно вы желаете услышать хорошие новости о нас и наших делах. Мы сообщаем вам, что при отправлении этого письма мы были здоровы телом, хвала Господу, и желали бы услышать и узнать то же самое о вас.
Дражайший сын, вот что произошло с нами после нашего отбытия из Англии. Сообщаем вам, что мы предприняли большой рейд по герцогству Бретонскому, в каковой стране привели к покорности многие добрые города и крепости, в их числе город Плоермель, замок и город Малетруа, замок и город Редон — и всё это были добрые и крепкие города. И знайте, что сир де Клиссон, один из величайших воинов Пуату, и четыре других барона — а именно, сир де Лиак, сир де Машекуль, сир де Рец, сир де Риё — и другие рыцари, а также их города и крепости, стоящие прямо на границе Франции и нашего герцогства Гасконь, принуждены нами к миру. Это большое достижение нашей кампании. Ещё перед написанием этого письма мы направили в Нант нашего кузена графа Нортхэмптонского, графа Уорикского, лорда Хью Ле Деспенсера и множество других баннеретов с четырьмя сотнями латников, чтобы они совершили там то, что требуется. И после их отбытия мы получили известие, что сир де Клиссон и упомянутые бароны примкнули к ним с большим числом латников в помощь нашему упомянутому кузену и его отряду. К моменту отправки этого письма мы не имеем сведений об их деяниях, но надеемся, что вскоре с Божьей помощью получим хорошие известия.
Дорогой сын, знайте, что по совету и рекомендации опытнейших наших воинов мы осадили город Ванн, один из лучших городов Бретани после города Нант. Это поможет нам подчинить эту землю и удерживать её в повиновении. Ибо нас уведомили, что, выступив далее без гарантий относительно этого города, мы никоим образом не сможем удержать те земли, которые предались нам. Кроме того, указанный город стоит на море и хорошо защищён, и если мы получим его, это станет большой победой в нашей войне. И знайте, дорогой сын, что сеньор Луи де Пуатье, граф де Валантинуа — капитан этого города, и говорят, что с ним находятся добрые солдаты. Тем не менее, мы надеемся, что с помощью силы Господней мы получим нужный результат, ибо по вступлении нашем в эти земли Господь, да славится имя Его! послал нам хорошее начало и достаточно успехов до сегодня. Земля тут очень богата зерном и мясом.
Но ныне, дорогой сын, надлежит вам поторопить нашего канцлера и нашего казначея с отправкой денег для нас, ибо они хорошо знают состояние наших дел. Дорогой сын, знайте, что на третий день, как мы расположились для указанной осады, к нам прибыли аббат и служитель от кардиналов с их письмами, в которых от нас требовалось выслать им охранные грамоты, дабы они могли явиться к нам. Они заявили, что по получении грамот смогут быть у нас через восемь дней. Мы собрали совет, чтобы ответить указанным посланцам и передать им наши охранные грамоты для кардиналов, дабы те могли прийти в город Малетруа, что в тридцати лье от нас, который был нам недавно сдан и приведён нами к миру. Но в наши намерения по разным причинам не входит, чтобы они подошли ближе к нашему войску, чем указанный город Малетруа. И знайте, что независимо от обстоятельств в наши намерения входит с Божьей помощью склонить свой слух к разумным доводам, если таковые будут нам представлены. Тем не менее, хотя кардиналы будут допущены к нам, у нас нет намерений отложить хотя бы на один день наши планы, поскольку мы хорошо помним о задержках, которые у нас случались прежде из-за переговоров как с ними, так и с прочими.
Дорогой сын, по завершении осады или другого предприятия, которое может вас заинтересовать, мы тотчас отправим вам сообщение, как только найдётся гонец. Дорогой сын, покажите эти письма архиепископу Кентерберийскому и тем членам нашего совета, которые находятся с вами. Дорогой сын, да хранит вас Господь! Заверено нашей малой печатью, при осаде города Ванн, в канун дня святого Николая.
Дражайший сын, уже после написания этого письма пришло известие, что наш кузен Нортхэмптонский и граф Уорикский, лорд Хью Де Деспенсер и другие баннереты и их отряд осадили город Нант. Они надеются с помощью Господа быстро довести осаду до конца»23.
Хотя король выразил в своём письме твёрдое намерение не отступать от намеченных планов и недвусмысленное желание подчинить английскому влиянию всю Бретань, появление сильной французской армии в начале года склонило его к переговорам. Кампания закончилась перемирием, подписанным в Малетруа 19 января 1343 года, а 2 марта Эдуард III благополучно вернулся в Англию.
Третий и последний период, когда Эдуард Вудстокский исполнял обязанности хранителя королевства, прошёл относительно спокойно, без особых происшествий. Герцог Корнуоллский не был обременён неотложными государственными делами. Лишь единственный раз ему пришлось председательствовать на совете в Вестминстере, состоявшемся 14 декабря. После этого он удалился из Лондона и спокойно проживал в своих любимых манорах — возрождённом Беркемстеде, Кеннингтоне и Байфлите.
Встретив вернувшегося в Англию отца, Эдуард Вудстокский отправился вместе с ним в сопровождении небольшой свиты в пешее паломничество к святыням Кентербери, Глостера и Уолсингема. Затем они поспешили в Вестминстер, где 28 апреля открывалась сессия Парламента, на которой герцогу Корнуоллскому требовалось присутствовать всенепременно. Минувшим летом он достиг возраста, в котором наследник трона возводился в достоинство принца Уэльского, и задержка была связана только с отсутствием короля, который воевал в Бретани.
Впервые этот титул получил Эдуард II Карнарвонский в бытность наследником престола. Красивая, но абсолютно недостоверная легенда гласила: воинственный король Эдуард I, огнём и мечом покорявший Уэльс, пообещал в обмен на подчинение дать валлийской знати правителя, родившегося в их стране и не говорившего ни слова по-английски. Он обманул местных вождей, даровав титул принца Уэльского своему старшему сыну, только что рождённому в валлийском замке Карнарвон и, естественно, не умевшего говорить ни на английском, ни на любом другом языке. С тех пор наследник трона традиционно получал этот титул по достижении 13-летнего возраста, расставаясь с ним при коронации.
Формальная инвеститура Эдуарда Вудстокского состоялась 12 мая. На его голову была возложена золотая корона, на палец надето золотое кольцо, в руку вложен серебряный жезл. С этого момента Эдуард носил три титула — он был принцем Уэльским, герцогом Корнуоллским и графом Честерским. Во вновь обретённом княжестве наследник трона пользовался королевскими прерогативами — по крайней мере, на той территории, которая была веком ранее завоёвана его прадедом королём Эдуардом I, ибо горная часть по-прежнему находилась в руках вождей местных кланов. Королевскому клерку Уильяму Эмелдону были немедленно даны два важных поручения. Во-первых — подготовить все документы по передаче земель новому владельцу, во-вторых — провести тщательную инспекцию княжества для выяснения его обороноспособности: французского вторжения опасались и на западном побережье.
Княжество Уэльс было самым ценным бриллиантом в короне принца, но оно так и не стало для него столь же родным, как Честер или Корнуолл — за всю свою жизнь он ни разу не пересёк его границ. Тем не менее, Эдуард с готовностью пользовался ресурсами Уэльса — здесь он набирал лучников и копейщиков для своих военных кампаний, которых на его долю выпало немало. Йомены Уэльской марки были превосходно подготовленными солдатами, закалёнными в стычках с горцами, многие из них великолепно владели длинным луком — самым грозным оружием того времени.
Расширение владений потребовало увеличения административного аппарата, и надо сказать, у принца не было проблем с набором людей. Талантливый финансист Питер Гилдсборо, который ещё в 1342 году решился перейти на службу к Эдуарду, покинув королевское казначейство, получил ответственную должность хранителя казны принца и генерального управляющего его доменом. Управляющим двора остался проверенный советник Бартоломью де Бергерш-старший, стюардом Эдуард назначил Томаса Пейтевина. В его свите состояли знаменитые рыцари сэр Джон Чандос и сэр Роберт Брэдстон. Среди придворных и слуг числились шкипер личного корабля принца, трубач, сторожа, лакеи и кухонная прислуга — в общей сложности около 120 человек.
Детские забавы и игры были забыты. Принцу Уэльскому пришлось вести образ жизни, типичный для высокородного дворянина. Что это значило в реальности? Он трапезничал дважды в день, если этот день, конечно, не выпадал на праздник — первый раз спустя несколько часов после восхода солнца, второй — незадолго перед сном. Для высоких гостей у него всегда стояли наготове вино со специями, пирожные и засахаренные фрукты, которыми можно было в случае необходимости перекусить и самому.
Эдуард Вудстокский не должен был пренебрегать принятыми в высшем свете развлечениями — травлей быков собаками, петушиными боями, борьбой силачей, метанием железных прутьев, игрой в ручной мяч или футбол, соревнованиями по стрельбе из лука. Как и прочие аристократы, он танцевал на балах, участвовал в маскарадах, смотрел пантомимы и мистерии, наслаждался искусством жонглёров и песнями менестрелей. Но по-прежнему больше всего ему радовали сердце рыцарские турниры, тем более, что его отец Эдуард III организовывал их часто, с великой пышностью и изобретательностью, превращая в незабываемое зрелище. Несколько лет очевидцы вспоминали турнир, прошедший в середине лета 1343 года в Смитфилде, когда король вышел на ристалище, переодетый папой, в сопровождении дюжины рыцарей, обряженных кардиналами. Зачинщики вызывали на бой любого желающего. Больше всех в тех состязаниях отличился Томас де Бошан, граф Уорикский. Затем турниры следовали нескончаемой чередой до самого ноября, перемежаясь выездами на охоту. День всех святых принц Уэльский отпраздновал с отцом и храбрыми рыцарями в Лонг-Мелфорде, а на Рождество вся весёлая компания перебралась в Норидж.
Кульминацией этой безудержной круговерти рыцарских потех стал совершенно особенный турнир. Даже подготовка к нему велась гораздо тщательнее, чем обычно — о грядущем состязании объявили заранее по всему христианскому миру, оповестили все европейские дворы. Турнир начался в Виндзоре 19 января 1344 года. На него явились знаменитые рыцари и известные бойцы. Со всей Англии в сопровождении многочисленных и пышно разодетых свит съехались знатные дамы. Праздник открылся в главном зале замка большим банкетом, устроенным именно для представительниц слабого пола. В центре внимание, естественно оказались две королевы — действующая Филиппа и вдовствующая Изабелла, а также два французских рыцаря — единственные мужчины, допущенные в этот цветник. Принц Уэльский пировал вместе с английскими графами, баронами и рыцарями в специально сооружённых около замка павильонах. Вечером дамы и кавалеры встретились на танцах.
На следующий день король и его партия из девятнадцати рыцарей вышел на поле. Герольды объявили, что они готовы принять в течение трёх дней любой вызов. Когда поединки закончились, победителем турнира был признан сам Эдуард III — не из лести или низкопоклонства, а за его доблесть и удачу, которая неизменно сопутствовала ему в стычках. Казалось бы, праздник близился к концу, но неожиданно король преподнёс всем сюрприз. Он приказал никому не разъезжаться, но оставаться в замке до следующего дня, особенно это касалось принца Уэльского. На удивлённый вопрос сына, что он задумал, Эдуард III ответил коротко: «Великое дело».
Рано утром Эдуард Вудстокский облачился в парадные одежды и присоединился к свите короля и королевы. Они направились в часовню Виндзорского замка, где их уже ждали лорд верховный стюард Англии Генри Кривая Шея, граф Ланкастерский, лорд маршал[26] Уильям Монтекьют, граф Солсберийский, и другие могущественнейшие лорды. После мессы король поклялся на Евангелии, что в ближайшее же время найдёт Круглый Стол легендарного короля Артура, и за него усядутся рыцари числом в три сотни. Наследник престола, высшие государственные сановники, а за ними графы Дербийский, Солсберийский, Уорикский, Эранделский и Пемброкский произнесли клятву участвовать в королевской затее. Днём проведения первого собрания рыцарей Круглого Стола была избрана Троица следующего года, и это не случайно: как уверяли романы, именно на этот праздник ко двору Артура собирались его рыцари.
Под грохот барабанов и пение труб принц Уэльский и все, присутствовавшие в часовне, отправились в главный зал Виндзорского замка, где были накрыты столы для роскошного пира, который затянулся до поздней ночи. По домам благородные рыцари и дамы разъехались только на следующий день.
Хотя перемирие, заключённое в Малетруа, действовало до Михайлова дня[27] 1346 года, дипломатические позиции Англии ослабли вслед за крахом большинства её военных альянсов. Эдуард III понимал, что Франция не преминет воспользоваться своими преимуществами, и что новый виток войны неизбежен. Знал об этом и Эдуард Вудстокский. Он заранее взял с отца обещание взять его в экспедицию и начал активно готовиться к первой в своей жизни военной кампании. Принц Уэльский приказал доставить ему из своих владений весьма крупные суммы и отправил с ними Питера Гилдсборо в Брабант с приказом купить 32 боевых коня, главным образом