В ту же секунду подключились ППШ — я узнал их по характерному треску. Разведка пришла на помощь!
С грузовиком мы покончили лихо, и полминуты не прошло. Но вот третий танк, замерший на месте, начал разворачивать башню в нашу сторону.
Я подбежал к нему с боку, забрался на броню. Верхний люк был открыт!
Пара секунд — и я уже там, с самого верха.
И тут меня словно бревном ударило в спину. Я упал сверху на броню и несколько секунд очухивался, потом коснулся рукой левой лопатки. Рука была в крови.
Дьявол! Зацепило! Случайный выстрел одного из немецких солдат нашел свою цель.
Но ничего, дотяну!
— Meine Herren! — я вновь поднялся на ноги, скривившись от боли, и крикнул в люк, демонстрирую гранату в правой руке. В свете лампочек внутри танка меня видели прекрасно. — Schalt ihr Motor aus. Oder ich werfe das rein!*
Меня поняли прекрасно. И двигатель, чуть вздрогнув, затих.
Дальнейшее было делом техники. Немецкие танкисты вылезли наружу и построились у машины, Тарасов быстро их обыскал, изъяв пару ножей. Прочее оружие они благоразумно оставили внутри танка.
Шамсутдинов и остальные методично добивали солдат из грузовика и тех, кто умудрился выплыть из реки.
Первые два «Тигра» перевернулись и скрылись в темных водах. Та же участь постигла обер-лейтенанта и водителя мотоцикла. Никто не достиг южного берега живым.
Кроме нас и экипажа третьего «Тигра», уцелевших не было.
Я остался сидеть на верхней броне. Сознание слегка плыло, все вокруг было, словно в тумане.
Капитан подошел ближе и короткой очередью срезал всех пятерых немцев. Они упали, где стояли.
— Зачем? — спросил я.
— А что с ними делать? — удивился Шамсутдинов. — Предлагаешь с собой прихватить? Военная необходимость. Давай, не тяни кота за яйца, заводи шарманку!
Он не видел, что я ранен, а я сообщать об этом не стал.
Осторожно пожав плечами, чтобы не вызвать приступ боли, я полез внутрь «Тигра». Там все было устроено совершенно иначе, чем в привычном мне Т-34, но очень просто и интуитивно понятно.