Живы, здоровы, много чего пережили и все еще можем выпить с боевыми товарищами хорошей ресы. Тем более, что ее довольно много у меня при себе имеется, то есть в мешке охранника лежит.

Все же хорошо, когда у тебя есть своя личная охрана, которая и носит все тяжелое, и костер разводит, и еду готовит.

Вот только никто Ятоша в приготовлении кулеша переплюнуть не может, поэтому за него наш первый тост:

— За моего спасителя! За славного Охотника Ятоша! Да пребудет его душа в мире постоянной охоты!

Гильдейские дружно полезли выбивать у меня чашку из руки своими чашками, так что пришлось сразу доливать.

Поэтому лечить никого я не пошел, а завалился в приготовленный мне личный шалаш, завернулся в теплый плащ, положил мешок с Палантирами под голову и тут же уснул на прохладном свежем воздухе, не забыв поставить сторожок.

Однако ночью его все же снял, дозорные гвардейцев и Гильдии шастают постоянно вокруг туда и сюда, спать мешают.

Так что степняки точно не проберутся отомстить за свой разгром, с дозорной службой в обоих подразделениях дело хорошо поставлено.

Рано утром попил водички вволю и пошел лечить гильдейских, всех поправил, а гвардейцев пока не стал. Пусть хоть немного раненых привезут с собой, а то и так все мои заслуги себе приписывают постоянно.

Полсотни я и так вылечил, а еще тридцать и в лазарете города полежат, чтобы начальство понимало, насколько от меня зависит. Взяли себе моду моих покойников себе приписывать, а от своих, как от теплого дерьма, постоянно отказываться!

Зато взял с собой Драгера, чтобы он показал мне в утренней темноте отдельно разбросанные захоронения гвардейцев.

Он-то все тут уже знает, в отличии от меня, знает, где хоронили павших.

— Так, тут тридцать могил, там — двадцать четыре, и за тем холмиком еще тридцать шесть! Итого девяносто наших гвардейцев сложили голову в этом сражении на берегу Протвы! За двести степняков всего-то! Да это не победа никакая, а страшный разгром!

Потом смотрю на быстро приведенного подчиненными заместителя командира Гвардии, которому уже доложили, что Мастер Ольг с недовольным видом с самого раннего утра его личных покойников тщательно инспектирует. А всезнающие Охотники помогают ему в могилах ориентироваться.

И судя по его кислой роже, не хочет гвардейское начальство очень-очень, чтобы в Ратуше узнали о таких серьезных потерях.

А просто врать хотите, пока все воины не закончатся?

Скажет Совет — выводи лихой командир все свои шесть сотен на финальный бой, а он ответит тихим голосом, что всего пятьдесят воинов осталось в строю. Тут-то все в Совете и присядут на свои мягкие филейные части тел, после череды таких славных побед.

— Тут девяносто и тяжких тридцать — за двести степняков Гвардия отдала свою пятую часть всего своего состава!

Рожа у командира становится еще кислее:

— А если еще посчитать раненых, которых я вылечил уже, так третья часть Гвардии попала в недееспособные!